На шум сбежались кондукторы и старший офицер с золотым орлом из солдатского вагона.
– Что здесь случилось? Она ранена? Она мертва? – спрашивали они друг друга.
Дама лежала неподвижно, неловко закинув правую руку за голову. Мёртвые пальцы крепко сжимали рукоять револьвера. Лицо её было теперь по-настоящему красиво.
– Кто вы? Как ваша фамилия? – спросил кондуктор лысого господина.
– Меня зовут Фритц Хабер. А это моя жена….была моя жена…её звали Клара Хабер. Она вытащила у меня из кармана мой служебный револьвер и переложила в свою сумочку. Какая ужасная оплошность с моей стороны…
– Кто вы? Где вы работаете? – продолжал свой допрос кондуктор. – Я обязан записать ваши показания до прихода полиции.
– Я имею звание капитана и заведую химической секцией в Военном министерстве. Кроме того, я руковожу химической лабораторией в Институте физической химии и электрохимии Его Величества Кайзера Вильгельма в Берлине. Вот мои документы.
– А эти господа откуда здесь? – спросил кондуктор, указывая глазами на Михаила и Степана.
Они хотели незаметно ускользнуть, но офицер взял за локоть Степана и стал задавать ему вопросы, глядя прямо в глаза. Степан открыл рот и промычал что-то.
– На прошлой неделе ему осколком снаряда оторвало язык, господин майор. Кроме того, он контужен и туго соображает, – отвечал за него Михаил по-немецки.
– Надеюсь, вам ничего не оторвало и вы соображаете? – строго спросил майор. – Что делаете вы, нижний чин, в вагоне первого класса? Покажите мне вашу солдатскую книжку.
– Она в соседнем вагоне, у моего унтер-офицера, господин майор.
– Зачем вы её отдали? Ведите меня к нему. Я наложу на вас взыскание.
Михаил и Степан двинулись вперёд по ходу поезда. Майор шёл за ними. «Прыгай на ходу», – успел шепнуть в тамбуре Михаил на ухо Степану. «Батюшка святой Николай Заступник», –мелькнула мысль у Степана, – «помоги нам, не оставь своей милостью». По счастью, как раз в это время поезд замедлил ход. Михаил резко оттолкнул майора, рывком распахнул дверь вагона и сиганул вниз. Степан мигом осенил себя крестным знамением и прыгнул за ним, прежде чем майор успел сообразить, что, собственно, произошло. И в ту же секунду паровоз длинно загудел, окутав вагоны клубами пара, и рванул вперёд, набирая обороты.
Если бы наши товарищи по несчастью имели возможность проследовать дальше вместе с Фритцем Хабером, то они бы могли узнать, что он направляется в столицу Германии, город Берлин, на встречу со своим шефом Вальтером Ратенау. Последний был одним из ярчайших людей империи, высокого роста, с аномально огромным, голым черепом, похожим по форме на страусиное яйцо, и с глубоко посаженными холодными, карими глазами. До войны он, будучи великолепным организатором производства и учёным-электротехником, возглавлял электрохимические заводы AEG в Биттерфельде, доставшиеся ему по наследству от отца. Этого ему показалось мало, и он принял участие в наблюдательных советах восьмидесяти крупных и средних химических предприятий империи. При этом Ратенау считался исключительно культурным человеком, приходился родным племянником известному художнику Максу Либерманну, покупал картины ведущих художников эпохи, дружил со многими писателями и театральными деятелями Германии, спонсировал их. С началом мировой войны он раскрыл полностью свои недюжинные таланты, возглавив все имперские работы по добыче и переработке сырья для военных нужд[62].
Фритц Хабер[63] быстрым шагом поднимался по лестнице Военного министерства, чтобы встретиться с Вальтером Ратенау. Оба господина энергично пожали друг другу руки. Ратенау любезно предложил своему коллеге сесть в мягкое кожаное кресло, сам присел рядом с ним и попросил помощника принести две чашечки кофе. Ни одним мускулом своего лица Хабер не выдал беспокойства или печали по поводу безвременно ушедшей супруги. Империя и её интересы были превыше всего.
– Дорогой Фритц, – задумчиво произнёс наконец Ратенау, допив ароматный бразильский кофе, – я думаю, что пришло время поставить на промышленную основу твои блестящие лабораторные достижения. После того как наша империя, как ты сам хорошо знаешь, утратила доступ к нитрату натрия в Чили из-за британского флота, перерезавшего нам все морские пути, единственный способ синтезировать аммиак – это изобретённый тобой способ синтеза из водорода и атмосферного азота. Если ты поможешь нам наладить массовое производство синтетического аммиака – мы получим неограниченные возможности по производству взрывчатки, которая сейчас так нужна фронту. Это первое, что я хотел обсудить с тобой. И второе – это производство газообразного хлора в промышленных масштабах. Речь идёт о новом супер-оружии для нашей армии. Но не только. Речь идёт также о новых возможностях для нашей промышленности. Валовая прибыль подконтрольного мне концерна AEG должна вырасти за год в девять раз, если нам удастся в полной мере реализовать задуманное. Это сейчас очень важно для нашего семейного бизнеса. Впрочем, и для тебя тоже важно. Не забывай, Фритц, я имею большое влияние на кайзера[64], и я умею быть благодарным. А теперь предлагаю сверить наши расчёты…