Хризолит просто дала команду – и ребята пошли дальше вместе. Возможно, их паразиты общались по ночам, но Хризо ясно дала понять, что не собирается раскрывать эту тайну. Подростки беседовали при свете костра и прижимались друг к другу, когда ложились спать: по дороге их догнала промозглая осень. Но морфокрыл Лэса (Клета и подумать не могла, что таков сам Лэс) умел вырубать своего хозяина за долю секунды, и размечтавшейся о страстных объятьях Клете доставался только совсем неделикатный и ничуть не эротичный храп её спутника, правда, всё ещё годного, чтобы хотя бы об него греться.
При свете дня Лэс рассказывал ей об уроках верховой езды, званых ужинах, старшем брате, которому перейдёт семейный бизнес и поместье, решётке, с помощью которой семья пыталась удержать сына от побега – и о своих многочисленных пассиях. От последнего Клета заливалась противным румянцем и витиевато материлась про себя, но ни разу не сказала своему спутнику, что тема ей неприятна. Когда влюблена, можно, увы, стерпеть многое.
Так продолжалось до тех пор, пока им не встретился Дион.
Это случилось на середине рассказа а-ля «И тут я говорю ей, что инфицирован морфокрылом, а она такая «Ого, а можно посмотреть?», я снимаю рубашку, и эта тварь…». Упомянутая тварь, судя по всему, отличалась ангельским терпением и не вступала со своим носителем ни в какое взаимодействие. У паразита Лэса было выражение морды Сфинкса, и он походил скорее на некий механизм, нежели на живое существо, способное думать и чувствовать. Но именно на моменте упоминания Его Каменного Величества морфокрыл высунулся из-под дорогущей дутой куртки и бросил «Приближается».
– Кажется, у нас наметился третий, – абсолютно не удивившись замечанию своего паразита, пожал плечами Лэс, – Давно пора.
«Нет, не пора!» – внутреннее возмутилась Клета, расписавшая своё романтическое путешествие на недели вперёд. Лучше бы это был чужак, сигнал тревоги, заставляющий надпочечники выбрасывать тошнотворно-бодрящий адреналин. Но машущий им издалека мальчишка крупной комплекции был совершенно не похож на угрозу.
Дион был безобиден. Единственный раз на их пути на угрозу был похож (и ею же, по совместительству, являлся) встретившийся Клете и Лэсу фермер, прополоскавший выпивкой мозги настолько, что в несчастных извилинах завелась весьма пагубная мысль: «Очистить землю от поганых тварей». Обе поганые твари живо и практически со спортивным интересом отреагировали на вскинутую винтовку. Неразговорчивый паразит Лэса оттолкнул узловатые руки мужчины, а Хризолит, не терпя никаких возражений, преобразовала своё тело в острие и моментально вонзилась его в беззащитную человеческую грудь, попав в самое сердце.
Зная, что люди временами до упоения милосердны, морфокрылы, не мешкая, накачали своих носителей естественными опиатами, чтобы те не истерили и не рыпались от неожиданности. Сквозь гормонально активную полудрёму Клета и Лэс только и могли что смотреть, как паразиты ложатся по бокам трупа и нежно, практически незаметно вонзают в него кормовые щупы. Через час или полтора от нападавшего осталось лишь тёмное пятно на полянке между рядами хилой кукурузы. Следующим указанием было «взять припасы» – и подростки подчинились, найдя в хижине фермера всё необходимое не только для путешествия, но и для выживания в неплохом таком варианте Апокалипсиса.
Когда они выходили, квёлые и отупевшие от случившегося, их встретила визгливая дворняга, привязанная к конуре вонючей верёвкой.
– Неопасно, – по привычке предупредила паразита Клета, когда собака осмелилась подойти ближе, виляя пёстрым хвостом.
– Я знаю, – несколько удивлённо отозвалась Хризо, – Что ты делаешь?
Девушка вернулась в дом, и, взяв банку паштета, без раздумий щёлкнула ключом. Пока собака, давясь, пожирала доселе неведомое лакомство, Клета перерезала верёвку:
– Всё. Ты больше не обязана здесь сидеть.
Набив живот, дворняга некоторое время разрывалась между выбором: остаться на привычном месте или же отправиться в путь, но потом всё же потрусила за странными людьми.
– Зря ты её трогала. Вдруг блохастая, – доносился до Клеты глухой, будто бы сонный голос Лэса, – А если привяжется?
Не привязалась. Хотя неизвестно, почему. Клете бы того очень хотелось.
Хотелось путешествовать с собакой, чёрт возьми, а не обрести «третьего лишнего»!
– Эй? Привет! Я Дион, – жизнерадостный толстячок выдохнул с явным облегчением, поравнявшись с ними, – Простите, что шёл так долго. Вас не нагнать, уф!
– Что с ногой? – подозрительно вздёрнул бровь Лэс.
– А? Ничего особенного, просто не слишком хорошо двигается. Всё в порядке, на мне специальный корсет, – паренёк улыбнулся, показав крупные, по-детски округлые зубы, – Так познакомимся?
– Я Клета. А это Лэс, – взяла на себя инициативу девушка.
– Лэсли, Клеопатра и Дионис. Какой занятный набор. Вы ведь тоже инфицированы?
Двое путешественников синхронно кивнули. На памяти Клеты никто из знакомых не называл её полным именем. И теперь это прозвучало несколько странно.
Несмотря на опасения, недовольство Клеты вскоре развеялось. Пятнадцатилетний Дион оказался весельчаком и при этом весьма рукастым. Он отлично готовил, но настоящей его страстью оставалось рисование. Парень видел красоту во всём, и однажды Клета застала его за изображением паразита Лэса. Модель стояла в лучах луны с подобающей случаю царственной осанкой, а Дион делал наброски чужеродной архитектоники ломаного тела, в котором сквозило непостижимое изящество.
– Они удивительные, правда? – спросил художник, заметив подошедшую девушку.
– Можно взглянуть, что вышло? – шёпотом попросила Клета, присаживаясь рядом. Дион скромно поскрёб затылок:
– Конечно. Это не ахти что такое, и уж точно не шедевры…
Он явно недооценивал себя, о чём и не преминула сообщить ему Клета.
– Я всего лишь самоучка, не более того. А морфокрылы это… Скажи, ты замечала, что у них разные морды? Разные по форме, когда они изволят показать их полностью?
– Нет, я… – Клета недоумённо моргнула.
– Вот. Прежде, чем я прибился к вам, ребята, я некоторое время провёл, встречая другие группы, – Дион пролистал один из блокнотов, – Смотри. Два морфокрыла в профиль. Две самки. Сейчас, у меня была прозрачная миллиметровка… Ага! Видишь? Не так уж и явно, подбородок и разрез глаз, но можно разглядеть. Видишь?
– Да, определённо, – Клета склонилась довольно близко к его затылку, но не почувствовала никакого дискомфорта. Даже кисловатый запах пота нового друга казался скорее уютным, нежели раздражающим.
– У меня в связи с этим просьба, – паренёк зашуршал картой, всегда торчавшей с краю его рюкзака, – Я покину вас ненадолго, чтобы сходить в музей Морфокрылов.
– Есть такой музей? – удивилась Клета. Словно в подтверждение сего факта, в костре пронзительно щёлкнуло пожираемое огнём полено.
– О, да! – карие глаза Диона оживлённо заблестели за стёклами очков, – Я очень хочу показать наброски его сотрудникам, спросить, замечали ли они эту разницу. Может, эти черты как-то влияют на выбор товарищей по путешествию, маршрута, или – как знать? – и вовсе зависят от носителя? У моего широкая мордочка, будто он подстроился под меня. Знаю, это смешно и глупо…
– Нет-нет, вовсе нет! – девушка положила руку собеседнику на плечо, не заметив, что за ними, приоткрыв глаза, следит проснувшийся Лэс, – Это очень интересная теория, правда! Я смотрю, ты очень ими увлечён.
– Морфокрылы удивительные создания, – вдохновившись её поддержкой, с жаром продолжил монолог Дион, – Как они выбирают носителя? Куда исчезают в определённое время? Почему при отменном здоровье все инфицированные не живут дольше пятидесяти?