Тот молчал, предоставляя главе Всемирного правительства рассуждать самому.
Джон Уинстон Хаммер уже принял решение. Он знал, что последует дальше. В его призыве - перестать мыслить в масштабе личностей - уже скрывался призрак того движения народов, которое собирался инициировать этот человек.
Он считал, что жизнь миллиардов людей, заточенных в клоаках земных супермегаполисов, несравненно более значима, чем судьба горсти колонистов, рассеянных по Галактике злой прихотью гиперсферы...
Он знал, что будет проклят одними и вряд ли добьется любви тех, кому собирался открыть дорогу в большой космос.
Кто-то должен сделать это, рано или поздно... - приблизительно так думал он, глядя на копошащийся за окном человеческий муравейник. - У нас нет даже десятка лет на долгий и нудный процесс переговоров с колониями. Они либо покорятся новой волне Экспансии, либо сойдут с исторической сцены. Третьего не дано...
На траверсе планеты Дабог. 10 июня 2607 года. Один час десять минут до
начала атаки
Шесть космических крейсеров шли клином.
Издалека, с расстояния в несколько сот тысяч километров, даже в оптике следящих устройств данное движение выглядело вполне безобидно: упорядоченные искорки света, построившиеся маленькой пирамидкой, не могли испугать стороннего наблюдателя. Тем более не воспринималось серьезно небольшое облачко вспомогательных судов, похожих на горсть серебристой пыли, брошенную на потеху солнечному ветру...
А зря... каждая пылинка данного облака являлась по меньшей мере конвойным носителем...
Планета приближалась.
Искорки света росли, принимая осязаемые контуры клиновидных конструкций длиной в несколько километров каждая. Их темная броня вспухала надстройками бесчисленных орудийных башен, меж которых угадывались плотно сомкнутые сейчас створы стартовых электромагнитных катапульт, предназначенных для выброса в космос истребителей поддержки, или старта десантных модулей при планетарных атаках.
Головной крейсер, двигавшийся в вершине пирамиды, был темен как ночь. Никаких опознавательных огней или иных навигационных сигналов. Черная тень на фоне черного неба, и лишь пламя, полыхающее в корме корабля, скупо подсвечивало его контур, позволяя прочитать название, нанесенное метровыми буквами на броню в районе главного шлюза.
"ЭНДГРОУЗ".
Вслед за ним, освещенные выхлопом ионных двигателей флагмана эскадры, скользили "Апостол Петр" и "Тень Земли".
Замыкали пирамиду еще три крейсера, за которыми двигались три десятка меньших космических судов.
Это была сила, способная перемалывать звездные системы с той же легкостью, как гусеница танка сминает случайно попавшую под трак детскую игрушку.
...Адмирал Нагумо расхаживал по мягкому ковру, которым была выстелена палуба боевого мостика флагманского крейсера "Эндгроуз", бросая косые, хмурые взгляды на обзорные экраны, куда транслировалось укрупненное изображение подвергшейся атаке звездной системы.
Безымянная звезда пронзительно-желтым, ослепительным шариком зависла в черноте космоса. Соседний экран показывал серо-голубую, измазанную разводами облачности планету, вокруг которой вращалась невзрачная горошина лишенной атмосферы луны. Приборы визуального увеличения показывали лишь размытые границы стратосферы Дабога да пару-тройку спутников совершенно мирного предназначения. Никаких следящих устройств, систем орбитальной обороны, космических станций...
Казалось бы - легкая добыча... Перезрелое яблоко, что должно упасть к ногам Всемирного правительства, став отправной точкой для Второго рывка галактической Экспансии, инициированного с Земли...
Однако, несмотря на оптимистичность прогнозов и совершенно недвусмысленный приказ, Нагумо нервничал. Командующий тремя объединенными флотами Земного альянса не был согласен с тем планом, который носил кодовое название "Акция устрашения". Ему казалось неправильным начинать покорение колоний с демонстративной орбитальной бомбардировки. Но, к сожалению, планы операции утверждал не он...
Хватит! - мысленно оборвал сам себя Нагумо. - Это мой долг перед миллиардами людей, заточенных в границах Солнечной системы.
Адмирал не был гуманистом. Его не мучила совесть. Он в полной мере, осознавал, что они собираются сделать. Единственное, во что верил Нагумо, будущие поколения разберутся, кто есть кто, и это уже будет их дело поставить ему памятник или превратить его имя в проклятие...
В очередной раз проходя мимо личного терминала, установленного в самом центре боевого мостика, Нагумо, раздраженный собственными сомнениями, склонился к встроенному в панель коммуникатору и произнес:
- Вахтенный, связь с ракетной палубой!
- Есть, сэр!
Что-то щелкнуло в недрах пульта.
- Ракетная палуба, старший офицер Корнилов на связи, сэр!
- Все готово?
- Так точно! Точки поражения запрограммированы. Все координаты проверены мной лично. Два города: один - на севере, другой - на юге материка, сэр!
- Хорошо, начинайте...
Эта фраза прозвучала обыденно, ровно.
Никто еще не понимал, что с нее начинается новая эра в истории освоенного космоса. Все происходило в тиши напичканных электроникой постов и палуб, где самыми громкими звуками являлся шелест охлаждающих вентиляторов да монотонное попискивание сигналов на консолях компьютеров наведения...
Через минуту с небольшим в носовой части "Эндгроуза" беззвучно открылись ракетные порты. Две длинные, обтекаемые сигары ракет класса "космос-земля" немного выдвинулись из них, показав заостренные носы со зловещей маркировкой по ободу боеголовок.
ВНИМАНИЕ! ЯДЕРНЫЙ ЗАРЯД. РАДИАЦИОННАЯ УГРОЗА. РАБОТАТЬ ТОЛЬКО В ЗАЩИТНЫХ КОСТЮМАХ ПРИ УСТАНОВЛЕННЫХ ПРЕДОХРАНИТЕЛЯХ!
В данный момент все чеки предохранителей были сняты.
Где-то в глубинах крейсера монотонный голос компьютерной системы заканчивал обратный отсчет, озвучивая последние, отпущенные ничего не подозревающим людям секунды...
Нагумо пристально смотрел на экран и видел, как обе ракеты, вырвавшись из пусковых шахт, ринулись к серо-голубому шарику планеты. Адмирал проводил долгим взглядом ослепительные хвосты их реактивных двигателей и вновь склонился к коммуникатору:
- Вахтенный, лидера Третьего флота, крейсер "Тень Земли", на связь. Адмирала Надырова, лично.
- Есть, сэр!
Нагумо так и остался стоять, склонившись к сеточке коммуникатора. Боковым зрением он видел, как на одном из экранов ослепительные хвосты ракет превратились в две точки и исчезли, потерявшись на светлом фоне планеты...
- Надыров на линии, сэр!
- Тиберий... - Нагумо пожевал губами, что-то обдумывая, и вдруг произнес: - Начинай.
Дабог. Национальный музей
С низкого, свинцово-серого неба не переставая хлестал дождь.
Тяжелые грозовые облака неслись под напором ураганного ветра почти над самой землей, едва не задевая макушки огромных древовидных папоротников, по крайней мере напуганным не на шутку детям казалось, что они действительно попали в прошлое и эти тяжелые облака несутся над их головами...
Местность вокруг напоминала бескрайнее, заросшее непроходимыми джунглями болото.
Стены огромного зала, создающие стереоскопическую панораму окрестностей, демонстрировали плотные заросли грязно-зеленых растений, украшенных султанами торчащих во все стороны листьев. По центру, рассекая надвое панораму древнего
Дабога, текла, перекатываясь на обнажившихся валунах, мелководная река. Ее берега образовывала болотистая почва, над которой постоянно курилось марево желтоватых испарений. Под сенью первобытных джунглей стоял назойливый, нудный звон, который испускали тучи вьющихся под листьями насекомых.