Я вчера ищу стаканчик, не нахожу. Мы же, как узнали про беду, тут же из Питера в Магадан вернулись. Илюшенька, где стаканчик, — спрашиваю и чую, он рядом стоит, только невидимый. Я и вчера искал на балконе. А тут открываю балкон, и первое, что вижу, — рундучок, мы вдвоем его сделали с Ильей, чтобы всякую всяческую мелочь хранить. Так вот на рундучке стоит тот стакан, который я искал.
Валя лежит на диване, пригорюнилась, валерьянку пьет.
Мысленно прошу: подай маме знак, сынок. Тишина в ответ. А потом как форточка трах-тарарах — открылась. Думал, разбилось стекло. Нет, цело.
Убивали его три человека, — говорила женщина Ясновидящая, здесь, у нас есть такая. Один выстрелил, двое приняли, перевернули, положили. На лбу небольшая гематомка, а ведь лежал на спине.
У каждого человека врагов столько же, сколько друзей. Волосы на себе рвать — радовать недругов.
Следователю, кстати, кто-то звонил: выезжайте, мол, на самоубийство. Кто-то заранее все определил и расследовал.
Он трахал жену офицера. Она приходила к нему в общагу. Месть.
Он вел следствие. Хищение золота. 123 кило. Он говорил мне, мол, ухожу я из уголовки, там головы лишиться — раз плюнуть. Начальник не возражал вроде, пиши, мол, рапорт.
Мы нарадоваться не могли, когда из милиции ушел, стал в охране служить. Он же рослый, видный парень. Гвардеец!
А эти хотели его опустить, в армии, да не на того напали: он же силушку качал, гантели у него — как серебряные, не давал им ржаветь.
Убийство тут, у меня сомнений нет. Я даже знаю, кому заказали, из наших, близких. Три тысячи баксов стоит такое удовольствие. 500 зелени — пушка.
На кого подумали, он и оказался, убийца. Своей смертью себя и выдал. Как-то уж больно быстро стал чахнуть. Как свечка, истаял. От рака, сам понимаешь. Когда человеку хотят век продлить, за здравие ставят. Ну а если живому за упокой, тут и Господу крышу сорвет! Да ты его знаешь, друга того, пересекались по выборной канители…
Костер горит на камне уже три часа. Пора. Я выливаю на раскаленный докрасна валун припасенное ведро воды. Камень шипит, кричит и взрывается. В пыль!
Накрыло меня взрывом. Не сразу пришел в себя. Очухался, а десять лет прошло. Да что там! Скоро двадцать будет.
Что и говорить, лучше не стало…
1999, 2005, 2010, 2012 г.
Магадан.
От автора
Не раз убеждались: знакомство с Магаданом дает такой поток впечатлений, что, казалось бы, садись, пиши — хоть рассказ, хоть повесть. Было и такое. Сочинялись экспромты. Например, повесть о Дукате, где добывается колымское серебро, была написана женщиной (!) за несколько месяцев после творческой командировки. Но было и другое: многолетнее наблюдение за природой, погодой, зверьми и людьми: в надежде, что вот-вот приоткроется нечто неведомое. Как говорится, проступит истины соль. А ты возьми этой солью посыпь открытую рану! Оно и прояснится.
Москва слезам не верит, и Магадан?
Предпочитаете стейки с кровью? Пишите статейки? Стейк мы вам подадим, но кончилась кровь…
Конечно, театр начинается с вешалки, и некоторые втягиваются выстругивать вешалки из черной березы, да так, что и забывают о самом театре.
Запасаются аплодисментами? Да вот же и они, сто пар ладошек производят характерный шум.
Никогда не думал, что доживу до аплодисментов без спектакля: люди выражают восторг, адресованный экипажу воздушного лайнера. Нет, не нужны ним турусы ни колесах, мы требуем гибели всерьез. В смысле не надо нам гибели, хотим пройти живыми по бетонке. Вот и устраиваем овацию летному экипажу, успешно посадившему лайнер в Соколе: это посильнее «Фауста» Гете.
В Магадане все немножко не так, как ни «материке». Как? 40 лет живу тут и не могу постичь. Гадаю, что отмочит недельный ледяной колымский дождик посреди декабря. И готов аплодировать одной рукой, как в даосской загадке.