- Ну? - заговорщически прошептала она, и в ее зрачках отразилось адское пламя, в которые в мое отсутствие то ли от нечего делать, то ли от волнения все-таки был помещен несчастный овощ.
Не знаю, что на меня нашло.
- Да ничего там особенного нету, чердак как чердак, - небрежно бросил я, поудобнее устраиваясь на одеялке.
И увидев, как Алькины губы затряслись от негодования, я продолжил.
- Наступила в клей, и разнылась.
Алька щелкнула челюстями, словно волк, раздосадованный жестокосердием семерых козлят, не пускающих его на порог, и, отвернувшись, стала изучать березу возле забора дяди Платоши. А у меня в душе запела скрипочка, и мелодия, которую она выводила, называлась:
«А ну-ка, по-быстрому взбесим Альку».
Краем глаза я увидел, как Алька потихоньку начала закипать и заерзала от возмущения в своем уютном одеялковом гнезде, как пить дать, на ходу придумывая в мой адрес какую-нибудь ответную гадость.
- Вот и хорошо, - рассмеялся я, - а то когда ты такая, никакой каши не сваришь. Подумаешь, нога застряла. Что угодно ведь не случилось.
Бухтышка
Когда река совсем обмелела, она превратилась во множество ручьев, где плавали стайки мальков, и множество болотцев, где прыгали водомерки. Мы с Алькой мастерили из песка всякие замечательные штуки – ящерицу с высунутым языком, колика с прижатыми ушами, колодец без крышки, чтобы вливалась и выливалась, когда надо, вода. Потом мне надоело изображать из себя скульптора, и я стал швырять в Альку мокрым песком, что было не в пример интереснее, хотя бы потому, что Алька визжала и бегала как больная по бывшему речному дну. В финале я пару раз для порядка залепил ей клубками из тины в волосы и, удовлетворенный, принялся за дрессировку водомерок. Я понукал их прутом, потому что хотел, чтобы они выстроились в ряд и дружно паслись, а не бегали беспорядочно и бесконтрольно, так же как Алька. Но проклятые скотинки не слушались, и это меня злило.
Недолго погоревав по поводу залепленной тиной прически, Алька нашла банку из-под сгущенки и, отгородившись от меня спиной, стала над ней шептать и колдовать.
- Эй! – живо поинтересовался я и вмазал ей скользкой улиткой между лопаток.
Алька вскочила и, не обращая на меня внимания, начала пускать банку по ручью. Меня разобрал интерес.
- Чего у тебя там?
Алька дернула плечом и поскакала за банкой, хлюпая босыми пятками по илу. Я не выдержал, бросил никчемных, не способных к элементарной дрессуре животных, и побежал за ней.
Забавляться с банкой оказалось ничего себе. Прутом я направлял ее, куда нужно, и она плыла, перекатываясь с боку на бок и кружась. А Алька прыгала с одного берега ручья на другой и мне мешала. Так мы веселились, пока банка не застряла на повороте, врезавшись в песчаную горку, которую наверняка какой-нибудь умник вроде нас с Алькой и построил. Я посильнее ткнул прутом в банку, собираясь вырулить ее на нужную трассу, но вдруг оттуда, из сгущенкиного нутра, покачиваясь и шатаясь, как дядя Платоша по субботам, выбрался крохотный неизвестно кто с помятой мордой, бурой, свалявшейся на загривке шерстью и презлющими глазенками.
- Это что еще такое? – поинтересовался я и на всякий случай приготовил прут, сжав его покрепче.
- Бухтышка, миленький, - запричитала глупая Алька и присела на корточки возле банки.
Но тут же живенько отпрыгнула – то, что вывалилось из сгущенки, вырвало прямо ей на ноги. Видать, бедолагу слегка укачало во время нашего с ним путешествия.
– Бедненький! – как всегда удачнее некуда выразилась Алька и протянула руку, чтобы утешить несчастного, которого мотало и трясло, как дядю Платошу по субботам.
Но бедненький оскалил маленькие злые зубки и ловко тяпнул безмозглую Альку за палец.
- Ой! – заорала Алька и стала трясти всеми пальцами сразу, будто бы хотела, чтобы остальные четыре тоже проявили чувство солидарности к тому, которому не повезло на этот раз.
А зверек, нехорошо озираясь и ворча, заковылял в ивняк, где скрылся в зарослях, наверняка, надеясь найти покой подальше от дьявольских штуковин, в которые их спросонья засовывают такие, как мы с Алькой. Я дернул рыдающую Альку за майку.
- Ты где это взяла?
- Вы-вы-выкопала! – она хлюпала носом, глаз не спуская со своего пальца, на котором красовались аккуратные следы мелких зубов. – Улитку искала, он в ямке спал, свернулся и храпел так: «Бухты, бухты». Ну, я его в банку и поса-ди-и-ила.
Я отвесил ей затрещину.
- Вдруг это сам дух реки был? В банку она его посадила!
Алька перестала выть и округлила глаза.
- Так духи реки вон какие бывают – большие, как драконы, - она вытерла нос. – А это Бухтышка!