Сразу стало понятно, что Пусте пришлось по душе его новое гнездо. Он покоился в расторопшиных колючих листах, как в коконе, который к утру разбух, заблестел и превратился в тугой многообещающий бутон. А спустя некоторое время невиданной красоты расторопша разрослась до таких размеров, что грозила заклинить вход в дровяной сарайчик. Полыхающие всеми оттенками зеленого листья рукоплескали солнцу, дождю, ветру и вообще всему подряд. Бабушка, проходя мимо, только качала головой, косясь на покоящееся на макушке странное образование, которое вскоре превратилось в неторопливо распускающийся сочный бледно-зеленый цветок. По ее словам, ни одна расторопша на свете, какой бы декоративной она ни была, на такое в жизнь не сподобилась бы.
Мы же с Алькой пришли к выводу, что в участи, постигшей незадачливого Пустю, не последнюю роль сыграла прожорливая ворона, у которой после всего случившегося хватило наглости еще и явиться на место преступления и нажраться мерзких жирных капустных слизней. Опасаясь, как бы она не съела и нашего Пустю, мы поставили около разметавшейся в экстазе расторопши чучелко. Мы смастерили его из бабушкиного передника, очков и старых шлепанцев с дыркой на месте большого пальца.
- Если поймаю, - увидев чучелко, поклялась бабушка, - трусы натяну на уши.
Нам с Алькой давно уже было не привыкать к изощренным угрозам со стороны взрослых, однако, на всякий случай мы решили пойти и вымыть ноги, потому что вовсе не хотелось вдобавок услышать, что мы «два чумазых обалдуя».
Дух-огородник
Котам намного лучше, чем людям. Люди просто сидят себе на даче и ждут урожая, а коты живут в мире, где царит калейдоскоп запахов, водоворот красок и море ощущений. Эти животные не снисходят до того, чтобы гулять при дневном свете, потому что днем и так все понятно, они изучают жизнь по ночам, когда происходит всего гораздо больше. По крайней мере, наш Батон был сам не свой до ночных вылазок. Бабушка как-то пробовала закрыть его на ночь в доме, чтобы он соизволил-таки выполнить свое предназначение - а именно, поймать мышь, которая скреблась под полом, как экскаватор, не давая никому спать. Так наш дорогой Батончик колошматил лбом в дверь до тех пор, пока ее ему не открыли, и гордо не утрясся по своим неотложным темным делишкам.
Мы с Алькой решили разведать, что такого интересного творится в огороде ночью, что наш кот туда так рвется. И как только стемнело, и бабушка принялась издавать звуки, свидетельствующие о том, что ее душа пребывает в блаженной отключке, временно освободившей ее от плодово-ягодных пут светового дня, ринулись в бездну неизвестности, или, говоря нормальными словами, дернули за порог.
Глупая Алька первым делом стала охать и ахать по поводу сияющих над нашими головами звезд. А я, не теряя времени, устремил взор прямо в противоположном направлении, то есть опустился на колени и принялся заглядывать под кусты и искать Батона. Колени быстро восстали против такой на первый взгляд блестящей идеи, к тому же проклятого кота нигде не было видно. И, кроме того, я два раза угодил в крапиву, что сильно остудило мой охотничий пыл. Потом мы с Алькой битый час сидели в малине где, по ее мнению, обзор был лучше.
- Нужно затаиться и ждать, - считала она.
Но все оказалось бестолку. Вскоре нам надоело изображать из себя детективов, тем более что ловить было некого, кроме комаров, которые, несмотря на наше сопротивление, нажрались-таки до отвала, и мы пошли колобродить между грядок, выпрыгивая друг на друга из темноты с дурацкими рожами и пучками укропа за ушами.
На подходе к рабовладельческим картофельным плантациям, где нас не так давно постигла жуткая участь под названием «окучивание», мы наткнулись на двух предприимчивых ежей, которые воровали у бабушки лук. Ежи ловко выкапывали лукавый овощ передними лапками, делая аккуратные лунки и, не спеша, волокли свою добычу за забор, где валялись дядиплатошины дрова. Потрясенные такой наглостью, мы легли на животы и стали, как говорится, на живом примере изучать природу родного края, то есть гадать, как далеко вообще может зайти звериная жадность. Но зарвавшимся ежам на каких-то там естествоведов, похоже, было начихать. Вскоре им надоели эти криминальные упражнения, и ежи степенно, с чувством выполненного долга, удовлетворенно похрюкивая, удалились за забор.