— Они же не дураки, — раздалось позади неожиданно и хмуро. — Сначала съешь, потом перевари, отрыгни шерсть, когти и прочие прелести.
Танька поднялась, резко, так что блестки в глазах засверкали, обернулась к мужчине, выставив перед собой тяпку и лопатку.
— Доброе утро, — поздоровался тот, тряхнув манжетами белоснежной рубашки.
Он оглядел ее с головы до ног, да так, что Таня отчего-то покраснела, задержал взгляд на инструментах, усмехнувшись чему-то своему, а потом вновь вернул взгляд светлых глаз к ее лицу.
— Что вы собрались делать с этим?
Таня не оценила его иронии. Зря он недооценивает садовые принадлежности. Вот как даст ему промеж рогов, да так, что мало не покажется!
— Суп варить?
Взглянула на инструменты еще раз, она увидела, что ей каким-то чудом удалось подцепить жертву острых когтей Яськи и вновь покраснела, представив, как смешно выглядит в глазах незнакомца, но тут же встряхнулась.
— Или все-таки хоронить?
Два смущения подряд — это много, ну, а третьему, Таня решила, что не бывать. Оставив добычу кота на прежнем месте, она поинтересовалась, напустив в голос весь холод, который только имела.
— Что вы здесь делаете? Спрашиваю еще раз.
— Я задаюсь тем же вопросом.
Татьяна усмехнулась и не стала сдерживать себя в сарказме.
— А вы не задавайтесь! Возвращайтесь на свою вечеринку. Москва — там!
Она показала в сторону выхода, тем не менее мучаясь любопытством. Зачем он пожаловал? Неужели извиниться? И почему он босиком? Точно проснулся в кустах, после того как приятели забыли его на обочине!
— Вообще-то юг там, — живой «компас» показал ей в сторону калитки, обвитой диким огурцом. — А там…
Кутила в дорогущей рубашке и таких же не менее дешевых брюках остался невозмутим, кивнув себе за спину.
— Дмитров.
— Выход — там, — выкрутилась она, подавив волну раздражения. — Уходите.
Мужчина помедлил с ответом, вытащив из кармана телефон, и протянул его ей.
— Читайте!
Он велел это таким тоном, как будто даже не сомневался в том, что она сделает и не отпихнет его руку. Таню даже оторопь взяла.
— Первое сообщение.
Отложив инструменты, она приняла прямоугольник из пластика и стекла, вчитавшись в сообщение в котором некий Роман писал о том, что вышла накладка и что мать, несмотря на его увещевания, что он позаботится о безопасности участка все равно сделала по-своему, поселив в доме свою знакомую.
«Мама говорит, что она нормальная, ответственная и адекватная.»
Танька только покривила губами, прочитав это. Ей стало неприятно. Но в том не было ничего удивительного. Так происходило всегда, когда она узнавала, что ее обсуждают незнакомые ей люди. Она не нормальная, а странная! Спрашивается: какое ей дело до мнения посторонних для нее людей?! Почему с Викой и Алиной все было иначе и ей польстила эта характеристика?
«Несмотря на вздорный характер матушки, я верю в это.»
Она читала, а сама краем глаз следила за незнакомцем. Тот сел на последнюю ступеньку, потянулся к пачке сигарет, покрутил ее, да и закурил, выпустив сизое облачко дыма. Заметив ее приподнятую бровь, Олег (еще один!) оглядел ее, задержавшись на нижней части тела, и заметил:
— Курить вредно, а вам еще рожать.
На этот раз Танька чувствовала, что побледнела, впервые испытав, как кровь отлила от лица, переместив весь жар куда-то в середину груди, однако, объяснять ему, что она не беременна не стала.
«Людей она подбирать умеет, как бы странно это ни звучало, так что попробуй договориться с ней. С твоим…»
Окинув того еще одним взглядом, Танька прикоснулась к экрану, чтобы прочитать продолжение, но Олег приподнялся и забрал у нее телефон, усевшись на место. Она озадачилась этим жестом. Почему он не дал ей дочитать? Ведь ясно же, что это касалось ее и никого другого.
— Роман Плотников — мой друг. Алина Плотникова — его мать. Это ее дом, и я действительно живу здесь.
Пояснил тот, взирая на нее со своего места. Сомнения Тани были развеяны окончательно, уступив место одному лишь интересу — как тот собирается договариваться с ней. А еще… Она совершенно точно знала, что еще четыре дня тому назад его тут не было. Вика показала ей все комнаты и помещения, а значит тут как в детском лагере: кто первый встал — того и тапки.
— Теперь, когда мы все выяснили у вас есть выбор — оставаться здесь или же…
Олег помедлил, закурив вторую сигарету, и было понятно, что его бы устроило этот второй вариант.