— а угол пустой! У меня прямо дыхание перехватило. Стою я и смотрю на пустой угол, на красную и оранжевую стены, на пол, а дядя Миша в дверь сапогами молотит, и уже люди какие-то во двор набежали, думают, тут убили кого-нибудь, ограбили.
Очухался я немного, пошел дверь открывать, дядя Миша бегом в комнату, кричит; «Скрылись! Окружите дом!», а сам топает по всему дому, даже шкафы раскрывает, под кровати смотрит. В другое время я бы со смеху лопнул.
Ну дальше дядя Миша нашел Яна, тот спросонок ничего понять не мог, какие голые хулиганы, кто скрылся, что вообще случилось. Потом он все же очнулся, головой помотал и спрашивает: «Убили кого-нибудь? Обокрали? Избили? Нет? Так чего же вы тут шумите, выспаться человеку не даете?»
То есть как раз по существу. Другой милиционер после этого сразу бы и ушел, но дядя Миша — он не такой, он от своего нипочем не отступится. Надулся, покраснел, как кирпич, и первым делом заявляет, что человек должен спать ночью, а не днем, если только он не в ночную смену работает.
— Вот у меня как раз ночная смена и была, — Ян ему говорит.
А он как понес насчет писателей, которые оторвались от города! Ян слушал-слушал, потом опять головой замотал и говорит:
— Вот что, прервите временно ваш доклад о взаимоотношениях искусства с действительностью, мы вас пригласим в Союз писателей, там и выскажетесь по этому вопросу, а то мне врач строго запретил слушать такие доклады натощак, и вы будете отвечать за вред, причиненный моему здоровью. Понятно?
Дядя Миша слегка сник и говорит, что с докладами перед населением, а тем более перед писателями он выступать не может, образование не позволяет… А Ян ему таким, знаете, казенным голосом:
— Вот именно! А потому и не советую. Во избежание неприятностей. А теперь объясните, какую цель вы поставили перед собой, вламываясь со всеми этими гражданами ко мне в дом? Голые, говорите, сидели? Генка, правда, голые? Ты чего молчишь?
Тут Ян посмотрел на меня, осознал, что дело все же темное, и говорит:
— Ну а если даже голые, так ведь в комнате, а не на улице? Вы-то чего в чужие окна заглядываете? А если б там оказались голые женщины, а не мужчины? Представляете? Вы же человек семейный! Узнает ваша супруга — ну и влетит вам от нее за такие аморальные поступки!
Дядя Миша весь кровью налился, того гляди лопнет, но все же не отступается, а объясняет, что хоть они были и не совсем голые, но очень подозрительные, а главное, сразу скрылись при виде милиции и вот ему, на меня показывает, предмет какой-то передали.
А я линту в кулак зажал, руку в карман сунул и не хочу отдавать. Но тут уже Ян немного нервничать стал.
— Генка, — говорит, — что еще за история? А ну быстро покажи, что там у тебя в кармане?
Я показываю линту, они все на нее смотрят, ну и, конечно, ничего не понимают. Она же вроде большой пуговицы, я вам говорил, гладкая, без дырочек и так, знаете, блестит и переливается, Ян посмотрел-посмотрел и говорит:
— По-моему, это дамская пуговица от пальто.
Вообще-то, верно, она похожа на дамскую пуговицу, я сам такие видел. Но дядя Миша, конечно, сгреб линту у меня с ладони, повертел и говорит, что, мол, какая же это пуговица, если у ней ушка нет и пришивать не за что, и вообще надо разобраться всерьез… Ян тогда подумал немного, опять помотал головой и говорит:
— Разбирайтесь на здоровье, в чем хотите, только дайте мне выспаться и, будьте добры, эвакуируйте отсюда весь ваш добровольческий корпус.
Это он про тех, кто с дядей Мишей прибежал. Ну а правда, чего они? Мы их вовсе и не знаем никого, а они стоят и на нас глаза таращат. Видят же, что ничего не произошло, а стоят. В общем, Ян сказал, что он отоспится немного и тогда мы с ним придем в милицию, побеседуем. Дядя Миша на это согласился, но линту не отдает. Я его просил-просил, чуть не разревелся, но он нуль взимания. И ушел. Я тогда говорю Яну:
— Как хочешь, а линту надо выручить, она из будущего. Я тебе потом все расскажу! — и побежал догонять дядю Мишу. А Ян мне вслед кричит:
— Генка, не переживай так ужасно, держись, браток! Сейчас я побреюсь, приведу себя в порядок и пойду выручать твою будущую пуговицу!
Ну дальше вы все сами знаете, наблюдали.
…Конечно, мне повезло, тут я с вами согласен. Но все же я так считаю: повезло, да не совсем. Почему я так считаю? По двум причинам. Во-первых, я все же мало у них спросил. А если б со мной был, например, Ян, совсем иначе бы получилось. И мне бы верили, а теперь… Но главное даже не в этом. Главное, что не успел я к ним поближе подобраться. Если б не дядя Миша, я в лепешку бы расшибся, но влез бы к ним в угол, безусловно. Я, знаете, как придумал: уроню что-нибудь, то есть не уроню, а только совру, будто уронил винтик какой-нибудь, буду лазить по полу, искать-искать, и так постепенно до их угла доберусь, а там есть такая щелка у плинтуса, и я начну будто бы оттуда доставать винтик как можно подольше…
…Как это зачем? Чтобы с ними туда отправиться. Интересно же увидеть, как у них там) Я не насовсем, а только поглядел бы и обратно. Они меня все равно там не оставили бы, но хоть сколько-нибудь, хоть часа три-четыре я бы там пробыл, правда?
Но знаете, я так думаю, что они скоро вернутся. Через месяц, через два. Они же мне сами сказали, что, в общем-то, у них все уже готово, только возвращение отрабатывают, чтобы полная надежность была. Да и так видно, что в основном они уже подготовлены. Ведь Сандр нашел Лена — значит, они умеют точно рассчитывать. И я на что угодно спорю: они к себе вернулись благополучно! А потом опять сюда отправятся: теперь у них тут знакомый есть, и они могут надеяться, что угол всегда пустой будет, уж это я обеспечу, чтобы там ничего не валялось! Мы с Яном будем дежурить, и я еще Славку Милютина к этому делу подключу. Ага, это мой дружок. Лето наступает, и все время буду сидеть на даче. Неужели же они за три месяца не соберутся?
…Да, вот так и будем мы теперь по очереди сидеть в той комнате да посматривать на пустой угол, красный с оранжевым: вдруг появится человек с зелеными или голубыми волосами. Это для меня теперь главное занятие будет.
Это и еще линта. Нет, Ян ее выручит, я даже не сомневаюсь. Но что она такое? Они же мне ничего объяснить не успели…
…Да напишите, я не против. Наоборот, это даже к лучшему… Может, мне хоть чуточку поверят, и Алка тогда меньше будет цепляться. Только вы пишите не как рассказ, а как действительный случай, и фамилию мою не меняйте — Геннадий Сахаров, так и пишите, ладно?
Ну все. Ян вышел из милиции. По-моему, все в порядке. А, вы линту посмотреть хотите? Ладно, я сейчас принесу!
…Ну да, это вот и есть линта. Только вы ее осторожней трогайте. Снизу, видите, какие-то выступы, может, кнопки?
…А как же, я ее обязательно ученым отдам. Но только сначала я сам с ней посижу… Нет, ничего, никаких я опытов проводить не стану. Просто буду сидеть и глядеть на нее. И думать: «Линта, линта, зачем ты, линта? Для чего?»
И может, все же додумаюсь…