Журналистка пожала плечами:
— Ладно, мужчины, поверю вам на слово.
На этот раз молния блеснула куда ближе, над первыми вершинами гор, а потом покатился и раскатистый гром.
Холмогоров взглянул на темное небо:
— Сейчас заправлю бак — и в путь. А вы пока загружайте походные вещи. Дождевики в коридоре. Как я понимаю, бинокли вы не забыли?
— Конечно, нет! — откликнулся Крымов.
5
Быстро подступивший дождь уже вовсю хлестал по округе, дробью проходил по капоту «Нивы», бойко летевшей по сельской дороге в сторону Царского утеса и Волги. Еще даже не стемнело — поздняя весна, будто разъяв небеса во всю ширь, увеличила день. Быстро преодолев расстояние, машина повернула налево и ловко запрыгала по ухабам в сторону леса, рябого от дождя за стеклом. Совсем зыбким казался утес за ним. Смешанный лес приближался, разрастаясь в обе стороны. Сразу за ним раскинулись руины баронского поместья и начиналось подножие Царского утеса.
— Что вы будете делать, если увидите призрака? — спросил Холмогоров. — А, господин детектив? Вознесетесь к нему, заговорите с гостем из другого мира?
— Пока еще не знаю, — ответил Крымов. — Вначале надо увидеть его. Но буря намечается та еще, все может быть…
Детектив не соврал — он понятия не имел, что будет делать, когда увидит призрака барона. Ему обещал позвонить Долгополов — в тот самый час икс — и сказать, как быть. Но Профессор пока не звонил, и Крымова это настораживало.
«Нива» выехала к лесу, еще раз повернула налево и помчалась мимо него, а когда обогнула зеленый, умытый дождем массив, сразу оказалась у развалин баронской усадьбы. Тут когда-то поднимался дворец Людвига фон Шварца, здесь он устраивал свои пиры и оргии, сюда таскали ему демоны с горящими глазами сокровища из недр Царской горы и сюда он вызвал из преисподней Князя Тьмы. Отсюда много лет спустя он отправился в свое последнее путешествие, когда за ним пришли.
— Однажды мы едва не провалились сквозь сгнившие полы, — признался детектив. — Когда тут бегали пацанами.
— Мы тоже тут все облазили с друзьями, думали, вдруг найдем золотую монетку? — вздохнула на заднем сиденье Кассандра.
Дождь назойливо барабанил по капоту и лобовому стеклу машины. Стекали струйки воды, только дворники мучительно и нервно боролись с потоками на лобовом стекле. Еще один всполох молнии осветил сумрачное небо, и гром покатился уже совсем рядом.
— Нам стоит укрыться, и я знаю, где — сказал Холмогоров.
— Под каменной аркой? — спросил детектив.
— Точно.
Они проехали метров сто пятьдесят и встали под высокой каменной аркой, одиноко возвышавшейся над руинами.
— Ждать будем в машине? — спросил старый художник. — Или хотите сразу в пещеры?
Решили ждать в машине — в пещеры еще успеют.
— В термосе кофе, в пакете черный хлеб, колбаса, бутерброды с сыром, — сказал Холмогоров. — Да, и булочки с маком, очень вкусные, кстати. Подождем, а с темнотой выдвинемся к горе. Вы же оба были там, как я понимаю?
— Да, я все гроты облазила, даже в пещеры сунулась, чуть не заблудилась, — призналась Кассандра.
— Это там вы с глядачом столкнулись?
— Ага, и не только с ним.
— Налейте мне кофе, Кассандра, будьте любезны, — попросил Холмогоров. — Там есть несколько пятачков, с которых видна вершина. Есть относительно безопасные, но на другие, что повыше и тропки до которых поуже, лучше не подниматься.
— А вы на скольких были, Семен Александрович? — спросила Кассандра.
— Я был на всех, но днем и в хорошую погоду.
Кофе был выпит, колбаса съедена, бутерброды с сыром, черный хлеб и булки тоже. Быстро темнело. За стеклами «Нивы» хлестко гулял ливень. Пора было надевать дождевики и выходить в открытый шторм…
Они шли по лесной тропе, хорошо знакомой не только Холмогорову, но и Кассандре, и даже Крымову, который вспоминал эту местность, где бывал в юности много раз. Исполинская гора, названная Царским утесом, с обширным густым лесным загривком, каменистыми тропами, гротами и пещерами, с лысой вершиной, нависающая над Волгой крутым накатом, влекла многих туристов и путешественников. По преданиям, в недрах ее бурлили разумные силы природы, как добрые, так и злые, гнездились демонические духи, она была обжита всеми древними народами, которые тысячелетиями проходили по этим землям и сменяли друг друга. Эта гора была когда-то языческим алтарем для разных племен…
Подъем был пока что пологий, но чем выше они взбирались по каменистой тропе, мимо сосен и зарослей, тем он становился круче. Деревья отчасти защищали их от дождя, долгополые плащи с капюшонами тоже, но земля раскисала на камнях, и можно было здорово растянуться. С одного пятачка пик горы открывался неплохо, но хотелось пройти вверх еще немного. С другого вершина открывалась еще лучше, но вновь хотелось рискнуть и подняться еще. На втором по счету «этаже», кивнув на вершину, Холмогоров сказал: