Дедушки и бабушки собирались у дома целительницы с рассветом. Им не спалось из-за почтенного возраста, да и в ожидании приёма можно было всласть поговорить о том о сём, поругать современную медицину.
И тут они увидели потрясающее зрелище: по дороге рысил странный транспорт - одноместная бревенчатая избушка на куриных лапах. И вот же какая жуть, транспорт устремился прямо к воротам, не обращая внимания на очередь. А очередь - это святое!
Дед Антип, который постоянно ходил к Саввишне для врачевания недуга "поговорить не с кем", подскочил с лавки и грудью заслонил ворота.
-- В очередь! - гаркнул он и замахнулся на избушку тростью.
Избушка сначала замерла, наверное, от удивления, а потом стала рыть когтистыми лапами землю. Она явно не захотела подчиниться общему правилу.
Деда Антипа все поддержали громкими криками.
Баба-Яга высунулась из окошка.
Люди ахнули, увидев огромное бородавчатое ухо с нарывами, признали старуху страждущей и утихомирили Антипа:
-- Пущай вперёд проходит!
На крики вышла сама Саввишна с двумя помощниками-племянниками почти двухметрового роста.
-- Чего тебе, нечисть лесная, здесь понадобилось? - без всякого страха спросила Саввишна. - Я таких, как ты, не принимаю. Ступай в свой мир и там ищи исцеления. Или к Моране отправляйся - заснёшь и боли не будешь чувствовать.
Баба-Яга зарыдала и призналась в том, что ухо у неё болит из-за человеческого детёныша, которого она сначала хотела съесть. Но треклятое дитя что-то крикнуло ей в ухо, и теперь не стало житья от боли.
-- Вон оно что... -- раздумчиво сказала Саввишна. - А не трогай впредь ребятишек.
-- Не бу-у-у-у-ду! - завопила Яга. - Помоги!
-- Я молитвами лечу, которые для тебя ещё опаснее травмы, -- сказала Саввишна. - Поможет только операция. У тебя, поди, нарыв в голове. Пусть дитятко тебе в другое ухо крикнет. Образуется сквозная дырка, вот гной и вытечет. И уходи отсюда, пока я бочонок со святой водой не приказала вынести. Всё, приём окончен, ступай отсюда!
Мимо толпы как раз проезжал на велике Васька Чугунков. Он остановился послушать. От воплей Яги Васька вспомнил боль в собственном изжёванном ухе и по ошибке решил, что в страданиях чудной старухи виновата Гулька.
-- Езжай за мной, бабушка! - крикнул он. - Я знаю, где это дитятко живёт!
И припустил по дороге.
Избушка помчалась следом. Яга не успела втянуть голову, поэтому её многострадальное ухо подмело всю гравийку до Кусачей.
Меж тем ребята с аппетитом позавтракали овсяной кашей, в которую мама Тоня щедро насыпала свежей малины. Дашка запросилась на улицу, и Гоша с Глашей вынесли её новую коляску. Глашина сестра уже отвыкла от ношения на руках, поэтому спустилась с лестницы на четвереньках. Правда, несколько раз кувыркнулась, но её всегда была готова подстраховать Гулька.
Мама Тоня села попить кофе и почитать сайт о новостях кардиохирургии. И вдруг динамики ещё не включённого ноутбука строго предупредили:
-- Хозяюшка, сейчас во дворе будут врачевать одну старуху. Ты не обижайся, но двинуться с места не сможешь.
Мама Тоня и вправду не смогла пошевелиться. Но у неё была такая сильная воля, что сантиметр за сантиметром ей удалось добраться до окна. И тут её охватило настоящее оцепенение.
У их забора возвышалось какое-то бревенчатое строение. Открылись ворота, и два ряженых старца заволокли чудище с громадным воспалённым ухом. Его бородавчатая мочка свисала ниже колен чудища. Старцы усадили уродину на землю и крепко схватили за плечи. Несчастное создание завыло, из-под морщинистых век ручейками заструились слёзы. Васька уселся ему на ноги и деловито связал их. Затем зафиксировал и когтистые руки.
Гоша и Глаша подобрали лохматую гриву чудища, открыв второе ухо. Гоша сердито крикнул Ваське:
-- Тащи сюда ведро воды и ветку покрепче! Яга, похоже, свои уши никогда не чистила!
Под вой чудища Гоша с Глашей промыли здоровое ухо, а потом больное. Маме Тоне стало полегче, потому что на руках ребятишек оказались садовые перчатки. А потом сердце мамы Тони сжалось.
Её младшая дочка вылезла из коляски, взобралась на плечо чудища и завопила в здоровое ухо так, что в саду деревья замахали ветками, а по всему двору разлетелись опавшие листья и недозрелые яблоки и груши:
-- Гагга-гыгга!
Раздался звук, похожий на треск сломанного дерева. Чудище обмякло в руках старцев. Один из них в одеянии, похожим на рыбью чешую, приложил рот к здоровому уху бедолаги и, видимо, выдул из себя бочку воды.
Из больного уха хлынуло что-то невероятно вонючее, запрыгали лягушки, завертелись ужи, поползли невиданной величины улитки.
Через миг чудище пришло в себя и разулыбалось пастью с одним-единственным торчавшим зубом.
Из дома выскочил третий старичок. Его одежда была точь-в-точь как у Глашиной игрушки, которая жила в картонном домике. Старичок сильно гневался, топал ногами, махал кулаками.