- Теперь будет страдать и чахнуть, - с удовольствием заключила Аэра.
- Тебе ее не жаль? Сестра, все-таки. Или ты ревнуешь?
- Если понадобится, я найду себе жениха, - отсмеявшись, сказала она, - в Садании или Эдроне.
- Тогда тебе лучше остаться, на ледяном острове женихов нет.
- Может, я его уже себе присмотрела, - она хитро покосилась на меня. "Только этого не хватало!" - подумал я. От такой жены захочешь сбежать, не получится.
Пока Аэра разглагольствовала по поводу настоящих мужчин, перечисляя, какими они должны быть, чтобы соответствовать ее вкусу, я думал о том, кто убил стрелка-арбалетчика? Говорить об этом своим спутникам я не стал. Женщина и так меня успела утомить словесными экзерцисами, а что начнется, если я подкину дров в костер ее болтовни? До города мы, понятно, добраться не успели, перекусили сухомяткой, стало смеркаться.
- Придется спать у дороги, - недовольно сказала девушка, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти подходящее местечко. Таковых, на мой взгляд, вокруг было с избытком.
- Я провел предыдущую ночь в лесу, и ничего, не умер, - сказал я, предположив, что попутчица начнет возмущаться, отсутствием пуховой перины, подушки и теплого одеяла. Хотя, насчет одеяла я преувеличил, ночи стояли теплые. Значит, будет ворчать по поводу возможного дождя. Так и получилось. В то время, как Туэн помалкивал, он вообще отличался немногословием, девушка принялась выдвигать притензии, что, якобы, у меня нет никакого уважения к достойным людям. Имея ввиду себя. В ее присутствии я должен помалкивать, почтительно выслушивать умные сентенции и бить поклоны.
- Не вижу в поклонах необходимости, - возразил я.
- Невоспитанный, грязный крестьянин, навоз табула, ухляб деревенский! - она разозлилась и разразилась бранью.
- В следующий раз тебя с собой не возьму, - сказал я, с трудом сдерживая растущее раздражение, - иначе за себя не отвечаю!
- И что ты мне сделаешь? - подбоченясь, девушка с вызовом уставилась на меня. Оруженосец с интересом наблюдал за нами. Мы остановились рядом с подходящим деревом. Я схватил нахалку, приемом бадлея зафиксировал руки и пригнул голову к коленям. После отломил пару тонких, длинных веток и отстегал ее по выпяченной аппетитной задней точке. Кричать она не стала, хотя процедура наверняка была болезненная, только шумно сопела.
- Я тебе этого, шиздра гнилая, никогда не прощу, - прошипела девушка, когда я ее отпустил, - не теперь, так через год, два или даже десять, ты свое получишь.
- Мечтай, мечтай, - сказал я, какие десять лет, какой год? Я от нее за год с ума сойду! Надо от попутчиков срочно избавляться, оруженосец тоже без надобности, единственную железяку, меч, я могу таскать сам. Лежа на мягком ковре из травы, я принялся обдумывать, как это сделать. Без жесткостей, чтобы "тарги были сыты, и табулы целы". Но, как говорят аборигены Даэлы, у человека одни планы, а у Творца Гелемана другие.
Глава девятнадцатая
Пограничный городок Туан своими одно и двухэтажными деревянными домами, напоминал деревеньку. Заглянув в "Едальню Друзда" и заказав "Устырский блюм", оказавшийся все тем же, печеным мясом табула, с добавкой пряного тэрша и зерен острого стина, мы столкнулись со значительным подорожанием продуктов вследствии рухнувшего моста и временного прекращения поставки оных из центральных областей королевства. Пока Туэн возмущался ценами, а Аэра с высокомерным принебрежением разглядывала немногочисленную публику, я заказал плотный завтрак. Думал, девушка из гордости и обиды за вчерашнее, откажется от еды, как бы ни так! Свою порцию быстренько умяла, а вторую попросить гордость не позволила. В едальном зале за одним из столиков расположилась компания воинов, скорее всего, наемников, судя по разнородным доспехам и неряшливому виду. Давненько, видно, заказов у ребят не было, обнищали. От воинского стола отделилась сухощавая фигура в кожаном панцире и штанах, с многочисленными, местами ржавыми, железными нашивками. На ногах у вояки были обычные разношенные ботинки, на поясе висел такой же, как у меня, меч, с другой стороны нож в кожаном чехле. Судя по многочисленным шрамам и отметинам на руках и лице, воин был задира и провел немало поединков за свои тридцать пять, сорок лет.
- Доброго дня, уважаемые сианы, - обратился он ко мне. Приветствие касалось исключительно мужских членов нашей компании, девушку он, словно бы, в упор не замечал. - Хотел поинтересоваться, не продадите ли свою рабыню? Наш мужской коллектив стосковался по женской ласке.
Насколько я знал, рабам на шею повязывали полосу прочной кожи, либо на руку надевали бронзовый браслет с инициалами хозяина. У Аэры ничего этого не было, она хмуро уставилась на воина. Прежде, чем девушка высказала то, что у нее готово было сорваться с языка, я произнес: - Уважаемый, почему вы решили, что девушка рабыня?
- Некоторым рабам не надевают отличительных знаков. У нее высокомерный взгляд гунии, потерявшей былое могущество, - пояснил мужчина, - такой взгляд бывает у рабынь, которым хозяин прописал порцию розг.
Туэн не удержался от улыбки, я хмыкнул. Попал в точку!
- Я не рабыня, - с расстановкой произнесла Аэра и с угрозой добавила, - убирайся-ка отсюда, вояка, покуда цел!
Воин умел держать себя в руках, однако я заметил, что он хорошо запомнил ее слова. И так просто это не оставит. Не сейчас, в присутственном месте, позже, без лишних свидетелей.
Вот и образовалась очередная проблема! Придется, видно, снова махать железом за девичью честь! Всего лишь, из-за несдержанности и высокомерного взгляда! Меня посетило нехорошее предчувствие, что я от нее никогда не отделаюсь.
Воин кивнул, многообещающе на нее посмотрев, и вернулся за свой столик.
- Штрэз, запал на эту гордячку? В женском доме девушки от скуки сохнут, а ты отыскал себе ледышку, - услышал я реплику со стороны воинской компании.
- Обожаю растапливать ледышки, позже они опаляют жаром, - ответил Штрэз.
- Смотри, не сгори от жара.