Я задумался. Что делать, бежать? Я пошарил в карманах, в том числе потайном, где хранился браслет связи. Толку от него не было никакого, на Даэле, кроме меня, не осталось ташанцев. Автолекарь с запасом наноконструктов на один или два раза, не больше. Верный и прочный кинжал, а также непонятный цилиндр с кнопкой, который я зачем-то подобрал на базе и оставил в качесве талисмана. Пусть будет, места много не занимает.
Кроме этого, на мне был надет сверхпрочный пояс телесного цвета, плоский и удобный. Под завязку набитый золотыми монетами и ограненными бриллиантами. Не зная как, снять его, можно было, только располовинив мою тушку на части. И последнее средство защиты, скрытый в левой руке лучемет.
Надеюсь, до жертвоприношения, я найду выход.
Весь следующий день я провалялся на лежанке. Слуга, приносивший пищу, изображал немого. Видимо, я должен был оставаться не в курсе происходящего. Монахи не подозревали, что у меня иногда просыпается генетическая память. Что интересно, на Ташане в давние времена не поклонялись этому чудовищному богу и не проводили смертельных обрядов. В таком случае, откудау меня такие знания? От многочисленных загадок разболелась голова. Надеюсь, придет время, во всем разберусь, если раньше со мной не разберутся тени.
После ужина снова явилась вчерашняя девица, повторила замысловатый танец, закончившийся раздеванием, а после долго молилась.
- И что это значит? - поинтересовался я, когда она забралась ко мне в постель.
- Тихо, сиан, - прошептала девушка, - не нужно разговаривать. Я должна подготовить твой дух и тело к завтрашнему испытанию.
- Что меня ждет?
- Это известно только нашему богу Пеласу и верховному жрецу Шунэну. Если жрец узнает, что я с тобой болтала, заставит меня молиться пять ночей кряду. Говорят, он очень старый, ему больше четырехсот лет. И строгий.
Сказав так, девица взялась готовить меня к обряду, подробностей которого, скорее всего, не знала сама. Все же, я задал еще один вопрос: - Как он сумел прожить четыреста лет? Он колдун?
Девушка едва на мне не подпрыгнула.
- Не говори так! Жрецы нашего храма не связаны с колдовством и черной магией. Говорят, сам Пелас поддерживает в нем жизнь.
И она принялась скакать с удвоенной энергией, так что мне стало не до разговоров.
Глава двадцать шестая
Верховный жрец Шунэн был похож на высохшую мумию, какие я видел в историческом музее Ташаны.
На следующий день за мной пришли два воина и отвели к местному кузнецу. Кузнец сковал мне руки металлическими браслетами на короткой цепочке. Браслеты были расписаны древними священными письменами. Цепь была из хорошей стали и казалась прочной, но не для лучемета. Перерезать ее я мог за один миг. В сопровождении великиого жреца мы спустились в подвальное помещение, где уже ждали четыре несчастных раба, готовых на заклание. На каменном полу был нарисованы пять человеческих фигур, одна в центре и четыре в виде креста. Возле кажой из пола торчали железные крюки, к которым привязывают жертвы. У противоположной стены я увидел большой черный алтарь, а на нем древнюю книгу с заклинаниями. Рядовые члены секты Пеласа думали, что в книге священные тексты, только я и, может быть, верховный жрец, знали неприятную правду. А еще мне было известно то, чего не знал даже он. Во сне я во всех подробностях видел и запомнил обряд, проводившийся сотни тысяч лет назад. Мне открылось короткое заклинание, после которого Пелас заберет у ходячей мумии все, что она получила от него за последние четыреста лет. Только произнести его следовало до того момента, как я займу место на полу. Четверо рабов, предназначенных на заклание, привязали к крюкам, причем так крепко, что те даже не могли пошевелиться. Коротким импульсом я перерезал цепочку, соединяющую браслеты. Та с лязгом лопнула, жрец удивленно уставился на нее и прказал воинам привести замену. Те поспешно удалились и вскоре вернулись с девчонкой, которая согревала мою постель. Ей на руки надели такие же, браслеты. Девушку положили в центр креста, образованного распростертыми фигурами и привязали к крюкам. Я видел на ее лице счастливую улыбку, бедняжка считала, что на нее падет благословение самого бога Пеласа. Но я знал, что случится, если обряд доведут до конца. Жертвы превратятся в высохшие мумии, на которую так похож главный жрец Шунэн.
- Ступай к себе, - нахмурясь, обратился ко мне жрец, - Пеласу не угодна твоя жертва.
Сделав вид, что ухожу, я спрятался за толпой жрецов, собравшихся на это эпическое представление. Дальше все происходило в точности, как в моем сне, хотя я понял, что местным жрецам были известны далеко не все заклинания. Если бы знания сохранились полностью, главного жреца можно было омолодить лет до шестнадцати. Я, естественно, не подумал ему помогать. Мое время еще не пришло. Заклинание, отменяющее и поворачивающее вспять магическую процедуру, следовало произнести вместо заключительного восхваления бога, дающего долголетие. Текст в конце жертвоприношения проговаривался монахами четко и неторопливо, с небольшими перерывами. Что позволит мне вставить свои пять сун.
Пока монахи и жрецы старательно распевали древние тексты, а Шунэн следил за ними по книге, которую взял на алтаре, я думал о том, что совсем недавно не верил в мистику, считая подобные спектакли обманом. И так задумался, что едва не пропустил концовку. Во время короткой паузы, в абсолютной тишине, из-за широких монашьих спин, громко прозвучали несколько древних слов.
Что тут началось! Грохнуло, словно упало что-то тяжелое, под низкими сводами раздались крики ужаса. Я поспешно выскочил в коридор, а затем на улицу. Ворота были открыты, с территории храма, как раз, выезжала карета. Я промчался мимо служки, который собирался закрыть за каретой ворота и удивленно уставился на меня, и вскочил на заднюю подножку экипажа. Дождавшись, когда храм остался далеко позади, спрыгнул на дорогу. Карета остановилась, дверца распахнулась, оттуда выскочили трое приверженцев Туразида, судя их по круглым нагрудным знакам.