- В таком случае, я могу идти? - я с трудом подавил зевок. Когда, наконец, мне дадут выспаться?
- Пойдете туда, куда я скажу, - тон собеседника стал жестким, - придется посидеть под стражей.
- Почему?
Старик хитро, с прищуром, посмотрел на меня.
- Будем исходить от противного, если за время отсидки не случится ничего необычного, отпустим и принесем извинения. Если продолжатся безобразия, например, кто-то из охраны или сидельцев, не приведи, Гелеман, странным образом, помрет, разговор продолжится совершенно в другом ключе.
Я поинтересовался, сколько мне сидеть, в ответ, получив усмешку: "Там видно будет".
Глава тридцать первая
Что сказать о местной тюрьме? Каменное здание старинной постройки примыкало к монастырю Творца. Заключенные в пику монахам прозвали это заведение "Мировым раем". Грязь, агрессивно настроенные сидельцы, плохая еда, скука, делать в замкнутом помещении было решительно нечего. Сидельцы часто дрались, больше всего доставалось наиболее слабым. Оказавшись в этом заведение, я, в который раз порадовался, что в совершенстве овладел бадлеем. В подобных местах правит сила. В камере, с грязными стенами и маленьким зарешеченным окошком, было пять лежанок, расположенных возле стен и четверо обитателей, сидевших за небольшим квадратным столиком и с интересом уставившихся на меня. Все бородатые, и, как один, лысые. У двоих лица изуродованы щрамами. Вся четверка одета в рвань и грязные лохмотья. Стандартную тюремную одежду здесь еще не придумали.
- Новенький! - с удовольствием произнес кто-то, радуясь прдстоящему развлечению. Надо будет придумать что-нибудь эдакое, чтобы разогнать скуку. К примеру, научить боту, ташанской карточной игре. Нарисовать карты, проще простого. Дорч, в который мы играли на базе, для аборигенов сложноват, к тому же, сделать резные фигуры, коих должно быть двадцать восемь одного цвета, и столько же другого, в тюремных условиях не так просто. Лучше подсунуть сидельцам бот. Но это потом, сначала надо определиться со статусом. Попробую поначалу мирно, кулаками добиться уважения никогда не поздно.
- Уважаемые сианы, - обратился я к узникам, когда за мной закрылась тяжелая железная дверь, - я здесь впервые, а потому прошу рассказать, какие у вас порядки.
Я знал, что в подобных заведениях выбирается, так называемый, "владыка", которому остальные должны беспрекословно подчиняться. У него имеется "советник", а также "исполнитель", как правило, самый сильный заключенный. За разговором надо следить. Ляпнешь не то, даже без всякого умысла, накажут. Наказаний множество, начиная от мытья камеры и до унижающих человеческое достоинство.
Что мне тут же и продемонстрировали. В углу стоял, прикрытый деревянной крышкой, бочонок, выполняющий функцию отхожего места.
- Тебе, как новенькому, доверяем бурдян, - один из шрамолицых кивнул в сторону бочонка, - каждый вечер будешь выносить его во двор, к яме.
- И долго? - спокойно поинтересовался я.
- До конца отсидки, - хохотнул тот. Я подумал, что он главный, "владыка", другой, тоже со шрамом, "советник", либо исполнитель. Скорее, советник, исполнитель рядом сидит, здоровячок, с бугрящимися мускулами.
- Значит, тебе и выносить, - ответил я.
- Стэш, слыхал, что ухляб пробулькал? - обратился шрамолицый к крепышу. - Объясни малышу его ошибку.
Мускулистый вылез из-за стола, оставив недопитую кружку какой-то настойки. Он успел сделать в мою сторону всего один шаг, после чего, приложившись носом о крышку бочонка, оказался на полу. Из-под его носа расползлась красная лужа, кажется, нос я ему сломал.
- Ах, ты, гнидень ушвотый! - выругался тот, поднимаясь и свирепо глядя на меня.
- Грун, подсоби товарищу, - велел "владыка".
- Сам справлюсь, - с угрозой произнес Стэш, размазывая кровь по лицу. Грун, сидевший рядом с владыкой, поднялся.
- Ты покойник, - начал он, однако "владыка" его прервал:
- Дух не вытряси, иначе монахи нас в холодную сунут и плетей пропишут.
Противники быстро уяснили, что ни о каком "вытрясании духа" речь идти не может. Грун, в свою очередь, обзавелся сломанным носом и ворочался на полу в безуспешной попытке подняться. У Стэша, к кровоточащему носу добавилась сломанная рука.
- Кто ты такой, мужик? - пробормотал владыка, окинув меня оценивающим
взглядом.
Как будто не видно, что из крестьян, от сохи! Куртку мне оставили, автоаптечку, перед тем, как отправить в камеру, забрали.
- Оружие? - спросил монах, разглядывая коробочку медицинского прибора.
- Память от родственника, - ответил я. Монах потыкал в кнопки, но для активировации прибора, надо знать, в каком порядке это делать, он, естественно, этого не знал.
- Тонкая работа, ни один кузнец не смастерит, - уважительно сказал монах, - разве только ювелир. Освободишься, получишь обратно, если великий магистр не прикажет выбросить.
Маленький черный цилиндр с кнопкой, мою добычу с базы, монахи не нашли.
- Обидел ты моих слуг, - укоризненно продолжал владыка, - потому будешь наказан. Думаешь, ты здесь самый ловкий и сильный? Даже ловкому нужен сон, тогда и огребешь.
- Вдвойне, - со злобным удовольствием добавил Стэш, перепачкавший кровью пол.
- Без потомства оставим, - прорычал Грун.
Мне было наплевать на угрозы. У меня имелись три "жучка", каждый из которых мог стоять на страже всю ночь, и, в случае опасности, разбудить. Самый большой был вооружен и мог отправить любого из сидельцев в великое звездное путешествие. Хотя применять оружие я не собирался. Не приведи Творец, тени сгоряча лишат кого-нибудь из сокамерников жизни. Подозрение падет на меня, выкрутиться, на сей раз, вряд ли получится.
- Обед когда? - как не в чем ни бывало, поинтересовался я.
- Приятно иметь дело со столь бесстрашным человекм, - сказал владыка. - Но запомни, мои люди слов на ветер не бросают. Знаешь, как поступают с теми, кто не слушает хозяина?