— И опять твоя правота, светлейший господин. Я слушаю тебя внимательно, но вот, честное слово, все смешалось у меня в голове, и я даже не ведаю, что же такое та власть, о которой ты говоришь с таким воодушевлением?
И ответил ему Даго:
— В «Книге Громов и Молний», в главе «Об искусстве правления людьми» записано: «Нет человека, дела, явления и даже какой-либо вещи до тех пор, пока не будут они надлежащим образом названы. Так что власть — это возможность своеобразного нарекания людей, дел, явлений и вещей так, чтобы определения эти принялись повсюду. Власть нарекает, что хорошо, а что плохо; что белое, а что черное; что красиво, а что нет, что есть героизм, а что — измена; что служит народу и державе, а что этот народ и державу разрушает; что есть по левой стороне, а что по правой, что спереди, а что сзади. Власть даже определяет, который бог сильный, а который — слабый; что следует возвеличивать, а что — принижать.»
— Трудно это понять, господин…
— Жаль мне тебя, темный монах. Разве не находился ты под властью людей в селении над Вядуей? Разве силою власти своей не закрыли они тебя в клетку и называли не человеком, но псом? И ты выл будто пес. И купил я тебя у них не как человека, а как собаку, поскольку называли тебя собакой.
— Да, все так и было, господин.
— Король Людовик Тевтонский дал мне золотую цепь, титул графа и назвал своим другом. «Вот идет друг короля», — орали про меня его воины. Только теперь он именовал меня по-другому: изменником. И тысячи его воинов называют меня изменником, поскольку для них я изменник. Но когда я начну править, силой своей могущественной власти я, быть может, назову Людовика Тевтонского червем. И для тех, кто будет моей власти подчиняться, будет он червем, гнилью, падалью, всем, чем только захочу я его назвать, ибо считается лишь наименование.
— Но откуда ты возьмешь власть? Где твоя держава?
И снова долгое молчание.
— Я уже доказал, Херим, что ты глупец. Как же могу я говорить с глупцом о том, что видал на свете, что пережил? Как могу откровенничать о своих мечтаниях и стремлениях? Ты перестал верить в Бога и продавал людям свои ногти в качестве священных реликвий. Могу ли я быть уверенным, что ты поверишь моим словам? Что поймешь ты из того, что во мне течет кровь великанов, и меня терзает болезнь, называемая Жаждой Деяний? Далеко на востоке есть Страна Спалов, где я родился, и язык которой мне милее всего. Что скажешь ты, если признаюсь, что именно там мечтаю я построить свою державу и ввести ее в историю. Король Людовик Тевтонский дал мне титул графа и золотую цепь. Плевать я хотел на его титул, цепь же эту собирался я отдать за белого жеребца. Потому-то и не имеет значения, как ты станешь меня называть: графом, князем или королем, поскольку для меня будет достаточно — Даго Господин. Когда же я создам свою державу, то подумаю и про титулы. Может и для тебя подберу подходящий.
На этот раз долго молчал уже Херим. Он совершенно не мог ничего понять.
— Ты, господин, хочешь создать собственную державу? Сам, один? Но может где-то там ожидает тебя войско, дружина, твои придворные?
— Никто меня не ожидает. Я даже не знаю, попаду ли в страну спалов. Но я обязательно введу в историю неведомые свету народы. Ведь видел я, как один, два, три человека создавали и рушили целые государства. Мир кажется мне похожим на мокрую глину, из которой можно вылепить все, если есть в тебе кровь властителей.
— Я видел, господин, как ты сражаешься мечом. Но, чтобы создать державу, этого мало.
— Потому что державы строятся не только мечом, Херим. Для этого нужны еще яд, преступление, обман и нарушение собственных обещаний. А еще — сильная воля. Я хочу, чтобы ты поверил мне и пошел за мной.
— Но для чего же тебе, господин, сможет пригодиться скриба, монах, которого выгнали из монастыря и предали анафеме? Зачем тебе монах, усомнившийся в Боге?
— Ты рассказывал мне, что банда разбойников творила множество зла, грабила, насиловала женщин, а ты нес за них покаяние, ибо сказано в Священном писании: «Один должен нести бремя другого.» Сколько людей, Херим, падет от моей руки? Сколько преступлений совершу я, прежде чем сотворю собственную державу? Я хочу, чтобы именно ты носил мое зло, ибо «один должен нести бремя другого».
— А если я этого не сделаю, господин? — тихо спросил Херим.
Даго уже засыпал, во всяком случае, так Хериму казалось.
— Ты слаб и не можешь держать меча. Вокруг леса и болота, а еще люди, готовые такого как ты запереть в клетке и сделать животным. Буду ли я милосердным, если отрублю тебе голову, поскольку из-за слабости своей ты задерживаешь мой путь в Страну Спалов?