— Я запретил своим воинам валить каменные изображения, — сказал Авданец, поняв, что перед ним то ли жерца, то ли ворожей со Святой Горы. — Еще я обещал им, что они не станут карабкаться на вершину Шлёнзы. Сказал я: пускай это делает Одилен, если пожелает.
— Знаю я, что ты говорил, — кивнул головой ворожей. — Но знай, что Даго Господин не будет доволен, что Святая Гора была опозорена. Он знает о каждом твоем поступке, о каждом твоем намерении. Жерцы умеют быстро пересекать мир, быстро несут они всяческие вести.
— Да что такое имеется на этой горе, что вы так боитесь, чтобы я туда добрался? — заинтересовался Авданец.
— Не увидишь ты там, господин, ничего любопытного. Окруженный каменной стенкой там стоит жертвенный камень. Рядом дома и шалаши жерцов.
— Лжешь! — перебил его Авданец. — Там же находятся сила и власть. Не станет править Землей шлёнзан тот, кто не встанет на вершине Шлёнзы.
— Это правда, господин. Именно там выбирают властителей всех шлёнзан.
— Я хочу быть таким властителем. Я желаю иметь Землю шлёнзан.
Ворожей поклонился Авданцу и произнес:
— Ты будешь ним, господин, поскольку этого желает Даго Господин. Через три дня будет полная луна. Перед вечером будешь верхом на горе. Но сам. Без меча и без щита. Без ножа и без лука. Ты принесешь жертву старым богам.
— И как эти боги зовутся?
— Они настолько стары, что их имен никто не знает. Древние кельты сделали эту гору своим святым местом, и здесь они возлагали этим богам жертвы. Потом кельты ушли, но боги остались. Остался и жертвенный камень, остались такие, кто стережет покой давних богов. Хватит ли тебе отваги отправиться туда вечером без меча и щита, без ножа и лука?
— Я проявлю эту отвагу, если ты говоришь правду, что этого желает Даго Господин.
— Да. Он желает этого, потому что любит тебя как сына. Он же попросил предостеречь тебя, что завтра сюда прибудет Одилен, твой шурин. Не будет любви в его сердце, а вместо нее — желание чтобы то, что ты завоевал, сделалось его собственностью. Не принимай от него хотя бы кусочка лепешки, ни кружки меда или вина, ни какого-либо мяса. Помни: тебе можно сделать три шага вперед, но если сделаешь четвертый — погибнешь.
— И чем же является этот «четвертый шаг»?
— Это непослушание, — сказал ворожей и неожиданно задул огонек масляной лампы.
В шатре сделалось темно, и гость исчез. То ли он растворился в темноте, то ли попросту вышел из шатра — этого Авданец не знал, когда же снова блеснула искорка огня, ворожея не было, а весь разговор с ним показался Авданцу чем-то подобным сну.
И все же, в соответствии с предсказанием ворожея, уже на следующий день под Шлёнзу подошли отряды Одилена. Как он и обещал — победил Одилен земли ополян и голеншицев. С собой он вел полторы тысячи наемных воинов: склавинов и норманнов. За ними ехало тридцать телег с едой и бочками меда.
Одилен и Авданец обнялись, как братья расцеловались в обе щеки.
— Ты стоишь здесь со своими воинами уже несколько дней, но до сих пор не овладел горой? — заметил изумленный Одилен.
— Опасался, — честно признал Авданец. — По ночам оттуда слышны странные голоса. Мои воины боятся их, да и я сам испытываю страх.
— Не будет владыкой шлёнзан тот, кто не станет на вершине Шлёнзы, — сказал Одилен.
— Мы еще не договаривались, как поделим между собой захваченные земли. Раз у меня нет отваги добыть Святую Гору, сделай это и стань владыкой всей страны. Мне же хватит Геча, Честрама и твоей сестры Аске. И твоей дружбы.
Пробудилась подозрительность в Одилене. Не поверил он, чтобы столь отважный воин, как Авданец, боялся захватить одну гору, пускай и зачарованную. Но когда его воины переговорили с людьми Авданца и услышали о том, что они боятся подниматься на Шлёнзу, он поверил в трусость Авданца. И даже испытал радость, что сможет отличиться отвагой, которой превысит отвагу Авданца, о котором рассказывали, как он без страха расправился с дядьями, а еще завоевал большую часть Земли шлёнзан.
Вечером Одилен в своем шатре устроил замечательный пир в честь Авданца, но тот прибыл на него очень поздно, объясняясь болезнью желудка. А правда же была такой, что Авданец запомнил все предостережения ворожея, а прежде всего, те, что бы ничего не есть и пить у Одилена. Поэтому он приказал Здзеху поймать маленькую зеленую лягушку и проглотил ее, потом же, что бы он ни съел или выпил, у него случалась ужасная рвота. Бледный и обессиленный появился он, наконец, у Одилена, который между тем не только много съел, но и много выпил.