Зифик отметил и необыкновенные, густые, длинные и удивительно светлые волосы у Даго. Он подумал, что вот Даго белый, а сам он, Зифик — черный; у Даго конь белый, а у него, у Зифика — черный. Добрым или злым было такое совпадение?
— Сядь, — приказал юноше Даго, — и дай сюда свою руку.
Зифик недоверчиво остался стоять. Только показать свое замешательство ему не хотелось, тогда он присел возле Даго на корточки и, глядя ему в глаза, подал в его широкие, сильные руки свои маленькие, юношеские.
Даго молча, с огромным вниманием глядел в темные глаза юноши, пока тот не спрятал их за веками и не вырвал своих рук из ладоней спасителя.
— Не люблю я колдовства, господин…
Не промолвив ни слова, Даго поднялся и пошел в том же направлении, откуда пришел молодой человек. Там он обнаружил лужу с относительно чистой водой, умылся, смочил щетину на лице и сбрил ее своим острым ножом. Когда он вернулся, Херим все еще спал, Зифик же сидел рядом с ним, внимательно следя за каждым движением Даго. Сейчас рядом с ним лежали серебряный щит, меч, лук и стрелы.
— Сегодня ты не такой как вчера, господин. Почему? — опять спросил Зифик.
— Не задавай мне никаких вопросов, парень, пока я сам того не разрешу, — презрительно ответил Даго. — Ведь если их начну задавать я, у тебя не будет времени на то, чтобы успевать придумывать всякие враки.
Зифик вскочил с земли. Очень быстрым движением, практически незаметно для глаза, он положил стрелу на тетиву лука.
— Ты хочешь сказать, господин, будто я лгу, — возмутился он. — Но ведь я же сказал правду, что ехал с посольством от аргараспидов, но на нас напали и перебили всех моих людей. Еще я сказал правду о том, что Голуб пленен, власть у его сына Аслака, и от его имени правит жена Голуба — женщина из Юмно со своими воинами. А еще я сказал правду про то, что спалы живут лишь в старинных песнях.
Даго успокаивающим жестом поднял правую руку.
— Отложи-ка лук, парень, ибо ты имеешь дело с мужчиной, меч которого не оставлял живых врагов. Вчера я поверил тебе, равно как верю и сейчас. Только помимо языка слов ведомы мне и языки тела и глаз. Поэтому, без моего на то разрешения, не задавай мне никаких вопросов, чтобы мне не пришлось задавать их тебе.
— Не называй меня парнем, — с тем же запалом заявил Зифик.
Даго пожал плечами.
— Пока ты не начал бриться как взрослый мужчина, для меня ты останешься мальчишкой, в лучшем случае — парнем. Отложи лук, я не привык драться с сосунками.
Возбужденные голоса разбудили Херима. Позевывая, он сказал:
— И вправду, отложи лук, Зифик. Я видел, как Даго убил Змея по имени Щек. Меч Даго всегда отрубает головы его врагам.
— Так ведь я же не враг ему! — воскликнул Зифик.
Херим, все еще зевая, разминал кости.
— Ясное дело, Зифик, что ты не враг ему. В противном случае, ты бы давно уже не жил. — А потом, чтобы перебить возникший меж этими двоими настрой враждебности, он заявил: — А знаете ли вы, что у нас уже нечего есть? Я же голоден. Еще мне хочется пить, но болотную воду пить нельзя. И что хуже всего — ночью мне снилась прекрасная, пахнущая благовониями женщина…
— Я могу в любой момент подстрелить утку, — предложил Зифик. — Только вот кто полезет за нею в болото?
— В путь, — решил Даго и направился к Виндосу.
Они собрали свои пожитки, оседлали лошадей и двинулись по естественной дамбе между двумя заболоченными впадинами. Ночной туман уже разошелся, солнце поднялось довольно высоко, и вдали стала видна темная полоска леса — а значит, там была и твердая, сухая земля. Только им еще предстояло переправиться через илистую мелкую речку и обширное заболоченное пространство, поросшее молоденьким ивняком. Даго ехал первым, осторожно направляя Виндоса, и знания о болотах, полученные в детстве от Зелы, позволяли ему избегать ловушек, приготовленных толстым покрывалом ряски, пучками камышей и едва укоренившимися в трясине кустами. Херим с Зификом ехали стремя в стремя, сразу же за Даго.
— Сегодня, Зифик, мне снилась женщина, — рассказывал Херим. — Мой Господин и Пестователь Даго говорил мне, будто слаще всего — это власть. Только для меня нет ничего слаще молоденькой девахи. Имел ли ты когда-нибудь женщину, Зифик?
— Ясное дело, ведь мне уже шестнадцать, — похвастался тот.
— И снилось мне, Зифик, сто у меня была красавица — нагая, полненькая, пахнущая благовониями. Только кто-то все время мешал ее поиметь и насытить свое желание. Потому желудок мой болит от голода, но еще большую боль испытываю я от неуспокоенного влечения. О господин мой, Даго Пестователь! Ведь сколько дней едем мы вместе, но ни разу, ни ты, ни я, не имели мы женщин. В стране Свободных Людей, где ты убил Змея, было много красивых женщин. А как соблазнительно глядели они на нас… Ну почему мы не задержались там, господин, чтобы поиметь какую-нибудь? Неужели ты сделан из железа и никогда не испытываешь желания?