Над двором пронесся властный окрик:
— А ну тихо тут! Кто-нибудь объяснить мне, что здесь происходит? — это сам метр Цыбулька вышел на крыльцо.
Он как раз спускался, в таверну, после того как навестил наверху Илаю, как был привлечен шумом, доносившимся снаружи. К нему резво подбежала давешняя прачка и жестом попросив пригнуться начала быстро и горячо объяснять метру на ухо, сложившуюся ситуацию. Метр внимательно слушал, хмурил брови, потом удивленно вскидывал, роняя короткие вопросы: "А он что?", "А она что?" Потом замахал на прачку пухлыми руками, приказав ей не нести чепухи, а поскорее вернуться к работе. Обернувшись к собравшейся во дворе толпе зевак, он крикнул:
— Эй люди, не на что тут смотреть, давайте-давайте, расходитесь!
Изобразив на лице смесь участия, вины и радушия он направился к нежданной гостье, замершей в напряженной позе. Конюший тоже поспешил ретироваться, благо под шумок, на его потешный вид мало кто уже обращал внимания.
— Госпожа! — протянул метр виновато улыбаясь, — нижайше прошу, примите мои глубочайшие извинения! Эти люди, они просто сущие невежды и глупцы, как могли они принять достопочтенную последовательницу Пророка за вульгарную попрошайку?! Прошу вас проявить милосердие и простить им и мне этот досадный инцидент! А в качестве примирения позвольте пригласить вас в мое уютное заведение. Могу я вам предложить отобедать или угоститься сладостями и чашечкой восхитительного каваша, который я буду счастлив собственноручно вам приготовить!
Смерив метра гордым и непримиримым взглядом Фариха, изрекла:
— Боюсь, в этом городе вряд ли кто-либо умеет варить каваш правильно. Последний раз я пила настоящий каваш в благословенном городе Басура и с тех пор ни разу мне не подавали ничего настолько достойного! Единственный человек, который знает как это делается это я сама, юноша!
— О вы совершенно правы, достопочтенная! — метру явно понравилось, что его назвали юношей, коим он уже давно не являлся, однако вполне мог быть ровесником сына этой старухи.
— Но если вы соблаговолите принять мое предложение, а также поделитесь, что вас привело к моему порогу, то я приложу все усилия что бы загладить эту малоприятную неловкость. К тому же, я готов сварить лучший каваш в этом городе четко следуя вашим указаниям, достопочтенная госпожа.
— Ну… возможно я могла бы простить вас и даже кое-чему научить, если бы у вас только нашлась печь с жаровней и белым песком из Пушта. — Фариха хитро взглянула на метра, явно чувствуя свое превосходство, перед этим варваром.
— Настоящий каваш получается только если его готовить на белом пуштийском песке. Иначе все, что у вас получится, будет по вкусу не лучше вскипевшей ослиной мочи.
— О, уверен, что не разочарую вас, у меня как раз есть мешок настоящего белого песка, собранного в Долине Царей в благословенном Пуште.
— Ну, тогда у меня появился шанс еще раз отведать этого достойного напитка. Что же мы стоим, ведите меня, юноша, да поскорее. Старость она, знаете ли, не в радость. Посмотрим, возможно каваш вы варите лучше, чем воспитываете свою челядь.
Где-то полчаса спустя, а может немного больше, на большой, но уютной кухне "Трех кружек эля", два человека вели увлекательную беседу. Перед ними стояли маленькие пузатые кружечки из расписанной цветами обливной керамики, в которых дымился ароматный напиток. Каваш, сваренный тандемом Фарихи и метра Цыбульки, удался на славу.
— Это просто какое-то колдовство! Никогда не пробовал ничего более вкусного и бодрящего. Мне кажется я помолодел лет на двадцать! — удивлялся метр. Сощурив глаза от удовольствия он прихлебывал из кружки каваш и цокал языком после каждого обжигающего глотка.
— Нет, ну вы только скажите мне правду, госпожа Фариха, а вы точно не чародейка? — вопрошал он.
— Ну что вы! — старая женщина замахала на него руками. — Как можно?! Чародейство — это зло! В Пуште чародеев забивают камнями! Да я бы в жизни не посмела творить волшбу! Просто я уже очень стара, и за свою длинную жизнь я сумела кое-что повидать и кое-чему научиться, и это совсем никак не связано с магией, я всего лишь знаю, как и что вкусно приготовить.
Метр Цыбулька, недоверчиво качал головой, но не возражал, боясь вновь обидеть старую женщину.
— Касательно вашего интереса, госпожа Фариха, это сущая правда и среди моих постояльцев действительно есть тот, кого вы ищите. Этот мастер даханавар очень занятой человек, он почти не бывает в своих апартаментах. Но платит он мне весьма щедро. К тому же, я думаю, он не откажет вам в просьбе.
С заговорщицким видом метр придвинулся поближе к собеседнице и понизив голос до шепота, будто открывал ей великую тайну, произнес:
— Есть основания полагать, что не смотря на его весьма пугающую внешность и особую природу его занятий, человек он великодушный и благородный.
— Позвольте и мне сказать, метр Цыбулька, но я с трудом могу поверить вам. О нет! Я вас совершенно не обвиняю в неправдивости ваших слов, но там откуда я родом, к даханаварам не самое доброе отношение. Когда у нас в королевстве был избран новый Пророк, он сделал все что бы обличить неправедность чародейства и всего, что с ним связано. Это привело к тому, что даханавары были объявлены нечистыми и отныне въезд для них, магиков и чародеев на территорию Королевства Пушт строго карается законом.
Фариха тоже приблизилась к метру Цыбульке, смотря ему прямо в глаза, она твердо сказал:
— За это нарушившего закон полагается казнить на месте, как иностранного шпиона, врага правоверного пуштийского народа и Пророка лично!
— Надо же… Ваш Пророк — весьма суровый парень. — задумчиво покачал головой метр.
— Суровый. — согласилась Фариха. — Но справедливый!
Она начала загибать пальцы, приводя убедительные аргументы:
— За годы его правления наш народ не вступал ни в одну войну, у нас почти нет преступности и год от года пуштийцы богатеют. А все по милости Небес и благодаря неусыпному оку нашего Славного Пророка, который, день и ночь бдит о спокойствии и благе своей паствы! Да не будут сочтены его дни во веки!
— Да не будут… — вторя словам женщины повторил метр. — Однако, должен сказать, что Мирцея многим обязана Братству Черного Солнца. Эти ребята всегда готовы полезть хоть в пекло, хоть демону на рога, за плату, конечно. Но ведь, согласитесь, глупо рисковать жизнью, не получая взамен достойного вознаграждения?
— А почему это вы, метр, так защищаете этих даханаваров? — вдруг поинтересовалась старуха.
— Они не раз выручали нас, простых жителей Мирцеи. Спасали от разных напастей и монстров, когда городская стража и бургомистр только разводили руками или трусливо прятались за стенами магистрата, в надежде что все само собой обойдется. Знаете, вот и вчера этот даханавар, мой постоялец, привел сюда сильно израненного юношу, почти мальчика. Я видел таких, бедолаги, приехавшие из предместья в Мирцею в надежде на лучшую долю. Они почти никогда не имеют шансов на нормальную жизнь в этом городе, рано или поздно они попадаются в лапы бандитов и выполняют для них всю грязную работу, а когда становятся им не нужны, о них узнают городские власти. И, привет! — для большей выразительности, безвыходного положения, он стукнул ладонью по столу, будто прихлопывая вредное насекомое.