– Пытаюсь каждую ночь, но он меня не впускает, – мои оправдания даже мне казались жалкими.
– Покажи его.
Я передала ему облик Дэна в Исландии.
– Серьга! – прорычал Повелитель. – Почему ты не сказала о ней раньше?
Воздух вокруг словно окутало горячим пеплом. Плохо. Он сердился.
– Серьга с крестом, гладкая, серебряная. Ничего особенного, – пожала я плечами.
– Подойди!
Я не могла не подчиниться приказу. Опустилась на колени по древней традиции. Если Фер Люций зовет, то предстать перед ним должно только так.
– Дура! – он резко наклонился и влепил мне пощечину, голову мотнуло, и на несколько секунд я потеряла равновесие. Щеку обожгло огнем от силы удара, во рту появился хорошо знакомый металлический привкус. – Это оберег. Нужно избавиться от него или хотя бы повредить.
– Сильно? – ровным тоном спросила я, сглатывая кровь.
– Достаточно будет глубокой царапины или поломки застежки.
– И как прикажете это провернуть? – мои губы немного дрожали, когда я осмелилась спросить это.
– Найди лазейку. Он нужен мне. Ты портишь планы. Ему предначертано быть моим! – рычал Фер Люций.
Не подчиниться такому голосу было невозможно. Он будто замораживал все вокруг себя. Безжизненный. Смертельно опасный. Заставляющий миллионы мурашек выползать из своих укрытий, чтобы посмотреть, откуда исходит звук. И бежать. Бежать ледяным ознобом по телу.
– Я! Я – твоя! Самая верная слуга, Господин. Всегда буду самой верной, – подобострастно просипела я, склонив голову.
– Ты жалкая, несчастная тварь, Лилит! Земля сделала тебя мягче, мне это не нравится. Исправь все или почувствуешь немилость своего Повелителя! – голос Люция рокотал от гнева, стены содрогнулись, и он исчез из моих апартаментов.
Я вытерла ладонью кровь, которая бежала из глаз, словно слезы. Хорошо, что не сказала про Уилла Крамера и Орден. Нужно переждать и преподнести информацию в более подходящий момент. Например, за обедом.
Вернулась на лобовое стекло машины в Исландии. Дэн как раз входил в рыбацкую хижину на воде, оборудованную под гостиницу. Я прыгнула в тесное зеркальце напротив кровати, которое мышонок сразу же занавесил, едва закрыл дверь за Лионом. Пришлось перебраться в его мобильный. Комната в хижине оказалась размером со спичечный коробок, где Дэн – одинокая тонкая спичка. Последняя спичка, которую все хотят заполучить, чтобы развести такой желанный огонь. Кроме кровати, тумбы и зеркала в комнате была лишь дверь в душ, и все. Скукота!
Дэн взял в руки телефон, посмотрел почту, сообщения и закрыл обратно. Я смогла вблизи разглядеть серьгу. На гладкой поверхности креста не было никаких тайных символов, но они находились на срезах толщиной в полмиллиметра. Мое зрение острее человеческого раз в тридцать, поэтому стали видны все печати, коих я насчитала больше десяти. Тонкая работа, не знаю никого, кто бы смог создать нечто подобное. Разве что только давно умерший Кристоф Вагнер, ученик Фауста.
Дэн отправился в душ, я тут же прыгнула следом и очутилась на стеклянной перегородке, разделяющей место для купания с туалетом. Убожество. Мышонок залез под горячую воду, стоя ко мне спиной. Я решительно протянула руку прямо из стекла, чтобы достать до серьги, но в этот момент он опустился на пластиковое дно и обнял колени руками, позволяя воде бить по худой спине, которая постепенно краснела от высокой температуры. Его голова оказалась совсем близко ко мне. Я осторожно вытянула кисть и пальцами попыталась схватить серебряное украшение, но они прошли сквозь крест. Умно. Такие, как я, не могли сорвать его с уха.
После душа Дэн упал животом на кровать и, открыв ноутбук, долго искал билеты в Прагу на завтрашний вечер. Его телефон пропиликал сообщением. Я, естественно, сунулась туда, чтобы прочитать вместе с мальчишкой.
«Привет, Дэн. Ты вчера быстро ушел. Я не пойму, что сделала не так».
Элишка определенно мне не нравится. Настырная девка. Может, она тоже охотится за Дэном, изображая влюбленность?
Мальчишка закусил губу и потрясенно уставился на экран, пробегая сообщение глазами снова и снова. Похоже, он не ожидал, что девчонка напомнит о себе после его позорного бегства.
Мышонок выглядел жалким. Поморщившись от злости на него и на заговоренную серьгу, я оставила Дэна до утра. Завтра ждет новое разочарование, так что силы ему понадобятся.
Я вернулась рано утром, но потомок Фауста уже не спал. А спал ли он вообще? Посеревшее лицо, фиолетовые мешки под глазами, скорбно поджатые губы. Мальчишка не в лучшей форме. Он оделся и, взяв с собой рюкзак, вышел из хижины. Дэн, похоже, решил проделать путь до пляжа пешком. Телефон он засунул в задний карман джинсов, поэтому мне пришлось, словно кенгуру, скакать то в очки прохожих людей, то в стекла машин, припаркованных по дороге, ведущей к воде.