Мальти засветила ей свечу. В коридоре было не так темно, как она ожидала. Соседняя дверь была открыта, и впереди разливалось желтое сияние.
Дахут заглянула туда. Фенналис лежала в постели, опираясь на гнездо подушек, но уже проснулась, поверх шерстяных одеял лежали сшитые из папируса простыни.
- Ну, здравствуй, мама, - сказала Дахут с улыбкой. Старой королеве нравилось такое обращение. - Какая же вы непослушная. Вы должны еще спать и спать несколько часов, восстанавливать силы.
Фенналис вздохнула.
- Мне не спалось. В результате позвала Мальти, чтобы она все устроила. - Она нагнула белую голову на подушках, на столе стоял канделябр с бронзовыми ответвлениями, под рукой книга. - У меня есть чем занять время. К тому же это помогает мне отвлечься от... Впрочем, неважно.
Дахут вошла.
- Боль? - спросила она, в ее голосе звучало беспокойство.
Фенналис пожала плечами.
- Давай не будем говорить о восстановлении моих сил. Их не осталось.
Дахут поставила свечу и внимательно посмотрела на верховную жрицу. В последнее время ее приземистое тело быстро теряло свою полноту. На курносом носу и ослабевших руках обвисла кожа. Она стала желтовато-коричневой. И тем не менее ее живот образовывал выпуклость над одеялами.
- О, мамочка, дорогая...
- Нет, не надо хныкать. Пришло мне время уйти, и я к этому готова. Вроде путешествия к потустороннему миру. Я начинаю различать его берега.
Глаза у Дахут расширились.
- Во сне? - вздохнула она.
- Порой я не различаю, во сне ли являются мне мимолетные видения, или нет. - Фенналис пристально посмотрела на пришедшую. - А тебе что-нибудь приснилось?
Дахут сглотнула, поколебалась и кивнула.
- Сядь, если хочешь рассказать. - пригласила королева.
Дахут опустилась на край кровати. Фенналис неуверенно подтянулась, чтобы погладить ее по щеке.
- Какая ты прелестная, - пробормотала королева. - И какая странная. Что тебе приснилось?
Дахут уставилась в темноту, навалившуюся па оконное стекло.
- Он был не один, - низким голосом произнесла она. - Они начали мне сниться... думаю, года два назад, когда... меня оставил мой тюлень. Я не могу быть уверена, потому что поначалу они, казалось бы, мало отличались от остальных снов, но эти я запомнила все. Я стояла на берегу моря. Воды под серым небом были темны и неспокойны. В воздухе ни ветерка. Не летали птицы. Я была одна, совсем одна. Хоть мне и не было страшно. Я знала, что эти берег и морс - мои.
Вначале сны были очень разрозненными, и я придавала им мало значения, когда в моей жизни столько всего происходило. Кто-то медленно появлялся из-за горизонта. Они приближались ко мне по волнам. Всякий раз они подходили все ближе. Наконец я смогла разобрать, что их было, трое: мужчина, женщина и... еще что-то, некое присутствие, тень, но я чувствовала энергию внутри нее... Сны являлись ко мне все чаще и чаще. Теперь я различаю, что мужчина несет молоток и одет в красную мантию, на ней королевская эмблема, колесо. Женщина одета в синее с белым, наподобие одной из вас, галликен. У третьего - кажется, три ноги и один-единственный громадный глаз.
Дахут перевела дух, приближаясь к завершению рассказа.
- Этим утром, как раз перед тем как меня разбудила служанка, они подошли так близко, что я, наверное, смогла бы разобрать их лица. Мне показалось, что мужчина - это мой отец, а женщина моя мать - так я себе ее представляю.
Ее речь стала протяжной и плавной. Она сидела, смотря в ночь.
- Женщиной можешь быть ты сама, - сказала Фенналис.
Дахут обернулась и уставилась на нее.
- Что? Ты, ты можешь его для меня прочесть? Я никогда не думала, что ты...
- Предсказание, волшебство, прикосновение потустороннего, все чудеса проходили мимо меня. Это не для человека. Говорю, я не завидовала Форсквилис. А что касается тебя, дорогая моя, я желаю лишь одного, - женщина еще раз вздохнула. - Нет, я еще слишком далеко от мира колдовства, чтобы понять. Умоляю тебя, будь очень, очень осторожна.
Дахут выпрямилась.
- Спасибо, но почему я должна опасаться за свою судьбу?
- Я знаю, что это.
- Я знаю, что это моя судьба. - Дахут поднялась. Взгляд ее упал на книгу. - Я не видела ее раньше. - Склонившись и следя кончиком пальца, она громко прочла: "Блаженны нищие духом: ибо наследуют ..."
Она отпрыгнула, словно папирус ее обжег.
- Фенналис! - закричала она. - Это христианская проповедь! Я видела имя Иисуса!
На женщину снизошло спокойствие.
- Так оно и есть. Корентин перевел несколько своих манускриптов на исанский. Он дал мне это на время.
Дахут выдохнула.
- Ты с ним виделась?
- Недавно, - улыбнулась Фенналис. - Все просто, дитя мое. Мы несколько раз беседовали, по моей просьбе. Он знает, что ему никогда меня не обратить. Я слишком стара и твердо иду по своей колее.
- Тогда зачем, скажи, зачем?
- Чтобы узнать хоть каплю о том, во что он верит, во что верят столь многие. Учение, конечно, обладает долей правды, долей понимания, а я была бы рада узнать то, от чего прежде отступалась.
- Они отвергают богов!
- Что ж, зато наши боги отрицают Христа. Где справедливость? Когда я была молодой, я - Дахут, моим первым королем был Вулфгар, человек грубый, но с благими намерениями и желанием, и - ах, просто жеребец. Непреклонный Гаэтулий убил его и овладел мной. Угрюмый Лугайд убил Гаэтулия. Никого из них я не могла ненавидеть; оба подарили мне много детей для любви, и, кроме того, на то была воля богов. Потом пришел Хоэль, как большое золотое солнце, ведущее за собой зиму; а я была еще не настолько стара, чтобы не родить ему дочь. Но в результате ужасный Колконор убил Хоэля. Спустя пять лет нас освободил Грациллоний.
Измученная Фенналис опустилась на подушки. Глаза ее закрылись. Девочка едва различала слова.
- Однажды те боги, которым ты поклоняешься, пошлют человека, который убьет твоего отца. Ты можешь стать его невестой.
- Мне нужно идти! - почти вскрикнула Дахут. Решительными шагами она вышла из комнаты. Свеча у нес в руке дрогнула, пламя заколыхалось. Свободная рука сжималась и разжималась.