— Чуть-чуть ниже, пожалуйста, — по-кошачьи изгибаясь, попросил он.
— Мне, вообще-то, неудобно, если ты не заметил! — Гил сердито вцепился ему в плечи, а Иван ойкнул от боли.
— Так сказал бы сразу, — невинно пробормотал он, поворачиваясь к Гилберту и разом получая прощение за одну свою детскую улыбку.
Ухватив Байльшмидта за руку, Ваня быстро скользнул на кровать, растягиваясь во весь свой немалый рост на животе. Гил, после секундного замешательства, навис над ним и прошептал:
— Ты бы хоть майку снял и попросил, как следует…
— Раз ты так велик, как говоришь, должен все понимать с полуслова, — Брагинский невозмутимо дернул плечом, но майку все-таки снял.
Гилберт криво ухмыльнулся и уселся рядом, принимаясь плавно водить по Ваниной спине немного шершавыми ладонями. Тот блаженно прикрыл глаза и полностью расслабился. Правда, наличие полуголого Гилберта совсем рядом стимулировало частично обратный процесс.
Когда Байльшмидт лениво водил пальцами по спине, уже закончив массаж, Ваня, широко зевнув, повернулся к нему — глаза в глаза. Чуть приподнявшись на одной руке, другой он притянул Гилберта к себе. Прикоснулся сухими губами к щеке, в уголок губ, увлекая в головокружительный водоворот поцелуя, прижимая крепче, чтобы вместе упасть на подушки.
Руками Гилберт обвил Ваню за плечи, пальцами впиваясь в расслабленные мышцы спины, а Брагинский лениво изучал немного влажную кожу под ночной майкой, массируя спину, плечи, бедра. Он навалился сверху, снова отнимая дыхание поцелуем, заставляя подчиняться себе, стремиться к себе. Невесомым движением отбросил майку прочь и тут же прильнул губами к обнаженной груди.
Теплым влажным ртом Иван проложил дорожку из собственнических поцелуев от груди, через шею, к губам — впился отчаянно, выпивая порывистый выдох, и вновь вернулся к груди. Лизнул сосок, с удовольствием отмечая, каким твердым тот стал под его языком, обхватил губами, легко прикусил. Гилберт выгнулся и что-то невнятно пробормотал. Ваня сжал между средним и указательным пальцами другой и губами поймал первый стон.
Он продолжил играть одной рукой с грудью Гилберта, а языком уже медленно дразнил чувствительную кожу на животе. Иван выводил странные узоры, упиваясь стонами, возней под собой, чувствовал, как в штанах становится тесно от желания Гилберта, и улыбался почти безумно, полностью растворившись в животном стремлении обладать. Он то и дело прикусывал кожу, оставляя на белом полотне алеющие метки, и будто сходил с ума, приближаясь к моменту, когда уже не сможет сохранять контроль.
Стоны Гила доводили его до безумия, а когда Ваня языком скользнул под резинку пижамных штанов, ему пришлось сжать руки Гилберта, потому что тот не мог больше без прикосновений. Коварно пройдясь еще раз языком по чувствительной коже, Иван поднялся обратно, жадно целуя раскрасневшегося Гилберта в приоткрытые губы. По взгляду, который тот бросил на него из-под светлых ресниц, Ваня понял, что Байльшмидт сейчас соображает не лучше, чем он сам.
Гил обхватил руками шею Ивана, навалился сверху, прижался бедрами, потерся, смял губы влажным, жадным поцелуем. Обессиленный, он рухнул, прижавшись всем телом, выдохнул щекотно в самое ухо, чуть прикусил мочку, прошелся влажным языком, жарко прошептал что-то неразборчиво-нецензурное на родном немецком. Ваня с силой вцепился Гилберту в спину, выгибаясь от мурашек и дрожа от наслаждения. А Гил уже спустился на шею, зацеловывая, втягивая и посасывая, и каждое его движение отзывалось болезненным желанием у Ивана в паху.
Не сдерживаясь, он прижал Гилберта к себе, впиваясь в его задницу руками, и уперся твердым членом ему в пах. Гил застонал, потерся почти неосознанно, и Иван, мигом подмяв его под себя, жадно стянул штаны вместе с трусами. Он замер лишь на несколько секунд, любуясь открывшимся видом, а потом опустился ниже и с хитрой улыбкой взял член Гилберта в рот. Тот стиснул простыни, и Ваня накрыл его ладонь своей, переплетая пальцы, а другой рукой ухватился за член. Гилберт под ним извивался, и Ваня, облизнув ствол, губами обхватил головку, целуя, выпивая ее солоноватый вкус. Скользнул вниз, вбирая в себя пульсирующий член, языком поглаживая в такт быстрым движениям. Громкие стоны Гилберта подсказывали ему, что останавливаться сейчас уже нельзя, и, прикрыв глаза, Иван с удовольствием насадился ртом на член, чуть помогая себе рукой.
Выпустив розовый и уже полностью возбужденный член изо рта, он услышал вздох возмущения. Рукой, чуть влажной, Ваня погладил яички, слегка сжимая и массируя их, и Гилберт на секунду забыл, чего только что лишился. Иван жадно поцеловал его, языком бесстыдно подавляя все попытки сопротивления, разделяя удовольствие на двоих. Рукой он уже снова поглаживал член Гилберта, сдвигая кожу с влажно блестящей головки. Когда он снова коснулся ее языком, Гил не сдержался и руками вцепился Ване в волосы, грубо вбиваясь в его рот. Он был уже почти готов, и Иван чувствовал это собственным возбуждением.
Вырвавшись из плена цепких рук, он перегнулся через тяжело дышащего Гилберта и выудил из тумбочки баночку смазки и презервативы. Гил, нетерпеливо наблюдавший за Ваней, дрожащими руками потянулся к его ширинке. С трудом справившись с пуговицей, он потянул молнию вниз, стараясь не задеть возбужденный член. Бережно приспустив его брюки, он потянул ниже, и Ваня, отложив смазку на стол, встал, избавляясь от ненужной одежды. Гил приподнялся, потянул Ивана к себе за бедра, приспустил трусы с большого члена. Он улыбнулся, потерся щекой о нежную кожу, провел языком по всей длине, взял в рот головку и, в ответ получив нетерпеливый стон, насадился глубже. Ваня, избавившись, наконец, от трусов, за волосы потянул Гилберта от своего члена и повалил его на кровать, терзая губы жадными поцелуями.
Подхватив Гилберта за ноги, Ваня потерся членом о его задницу, а тот шире раздвинул ноги и приподнял бедра. Выдавив смазку на ладонь, Иван щедро размазал ее по своему члену, и, залюбовавшись, провел влажным пальцем по входу. Гилберт вздрогнул от холодного прикосновения, глубже насадился на палец, двинул бедрами, застонал, и посмотрел на Ваню так, что у того член встал еще сильнее. Добавив больше смазки, Иван вставил сразу два пальца, и вместе со стоном на лице Гиберта отразились все эмоции. Сначала то безумное желание, потом дискомфорт — тогда светлые брови сошлись на переносице, а затем, когда Ваня привычным жестом надавил на простату — блаженство. Гилберт застонал, его губы покраснели от поцелуев, и он двигал бедрами в так пальцам внутри. Иван добавил еще один, а другой рукой размазал смазку по своему члену, слегка подрачивая.
Когда Гилберт был уже готов, Ваня вытащил пальцы с легким хлюпающим звуком. Байльшмидт застонал возмущенно, приоткрыл глаза, нахмурился, но Иван накрыл его губы поцелуем, и тот забыл о том, что был чем-то недоволен. Ваня толкнулся внутрь, легко растягивая стенки, и Гилберт под ним выгнулся от волны удовольствия. Он хрипло простонал, подался бедрами навстречу, и Иван вошел на всю длину, замирая внутри. Его член дрожал от напряжения, и Ваня, не сдержавшись, сильнее двинул бедрами, застонал, с силой вбиваясь внутрь, поймал губами стон, тяжело выдохнул на ухо. Он подмял Гилберта, прижал его к себе, и тот вцепился ему в спину, взмокшей грудью прижимаясь к Ваниной груди. Иван стиснул его задницу, раздвинул, насадил на член, снова ускорился, тяжелым дыханием обжигая шею, а потом замер внутри, и его член подрагивал от напряжения.
Ваня снова легко толкнулся внутрь, он чувствовал, как с каждым толчком приближается к оргазму, но хотел продлить удовольствие, поэтому замедлился, двигался плавно и глубоко, на всю длину. Гилберт приоткрыл глаза и пошло улыбнулся — и этого было достаточно, чтобы Иван, зарычав, вернул прежний темп, жадно втрахивая Гилберта в кровать.
Байльшмидт громко застонал, потянулся вниз, к своему члену, но Ваня перехватил его руки, заломил за голову, прижался теснее, так что член Гилберта оказался зажат между их тел. Гилберт попытался вырваться, дернулся, двинул бедрами, но Иван в ответ только прикусил его губу и сам обхватил член влажной ладонью.