— Именно поэтому, — мама поджала губы и подарила Альфреду легкую улыбку. — Я уважаю его решение.
— Но ведь…
— Не заставляй меня снова переживать это! — всхлипнула она. — Просто попытайся понять!
У Лоры дрожали губы, и она с трудом сдерживала слезы. Альфред покачал головой:
— Никогда не пойму.
В тот раз он выбежал из палаты, давясь рыданиями, и еще минут сорок провел в туалете, пытаясь успокоиться. После этого он не заходил к Фрэнку и не разговаривал дома с Лорой. Он понимал, как глупо себя ведет и как больно делает таким отношением своим близким, но ничего не мог поделать. Если родители решили похоронить Фрэнка раньше времени — это их выбор, а он, Альфред, будет бороться до последнего. Потом они еще скажут ему спасибо.
В первую очередь Альфред разузнал у врачей все о болезни отца: после их слов он еще больше уверился в своей правоте. Статистика — страшная и опасная ложь, которая становится истинной только для больших чисел. Когда речь идет о жизни одного конкретного человека — все зависит от него самого. Но Фрэнк уже отказался от перевода и операции, и все, что Альфред мог сделать — это уговорить его хотя бы не отказываться от лечения у местных специалистов. Как только выдалась свободная минутка, он тут же забыл про свои обиды и, виновато понурив голову, проскользнул в палату отца.
Тот выглядел совсем скверно.
— Обдумал? — спокойно спросил он Альфреда.
— Ты ведь не сдашься? — вопросом на вопрос ответил Ал. Отец кивнул. — Тогда я буду рядом, чтобы поддержать тебя.
— Спасибо, — слабо улыбнулся Фрэнк. — Ну, рассказывай, — Альфред непонимающе приподнял брови. — Как дела в твоей любимой школе?
Если бы отец задал этот вопрос не в больничной палате после двух сложнейших операций, это была бы идеальная возможность все ему рассказать. Но Альфред не хотел расстраивать Фрэнка — тому от таких новостей могло стать хуже, — поэтому не знал, что сказать.
— К началу учебного года мы ставили «Лавку чудес», — неуверенно почесав затылок начал он. — Мы боялись, что после истории с кладом бабушки Ловино директор Кассий вообще распустит драмкружок, но он только похвалил нас за смелость.
— Клад? — переспросил Фрэнк, заинтересованно прищурив глаза.
— Разве я не рассказывал?
Постепенно, слово за слово, Альфред рассказал отцу обо всем, что произошло с ним за последний год. Про клад, который оказался и не кладом вовсе, а самой настоящей капсулой времени; про концерт на выпускной — как Ловино вытирал слезы и материл их, на чем свет стоит, когда драмкружок устроил ему прощальную «репетицию»; про Рождественский концерт и счастливые улыбки, про увольнение учителя Брагинского и первую ссору Йонг Су и Мэттью. Потом вспомнил, как в мае Уильямс лежал у него на плече, тихо напевая что-то тоскливое из любимых песен Йонг Су, и рассказал Фрэнку и об этом тоже — тот только хмыкнул и ничего не сказал. Где-то в глубине души Альфред надеялся, что реакция отца даст ему толчок и силы рассказать и про свои переживания, но Фрэнк был не слишком чувствителен. Или наоборот — слишком хорошо знал Ала.
Когда в палату поздним вечером зашла медсестра и испуганно вскрикнула, заметив Альфреда, тот понял, что засиделся. Он обнял отца — так крепко, как только решился — и пошел домой пешком.
Прогулка по ночному городу — среди сверкающих вывесок, далеких небоскребов, задыхаясь от выхлопных газов, вслушиваясь в музыку машин — подарила Альфреду долгожданное спокойствие. Он смог разложить все по полочкам, четко видел свой дальнейший путь и уже не боялся оступиться. Ал собирался помириться с Артуром сразу, как только вернется. Он был уверен, что до той поры успеет поговорить с отцом, наберется решимости, подготовит речь, выдержит допрос с пристрастием. Альфред думал, что со всем справится.
Самоуверенность — это такая детская ошибка.
В следующий раз он заглянул к отцу больше, чем на несколько минут, только в конце лета. Фрэнк и Лора хотели поговорить с ним о чем-то важном: Альфред радостно предвкушал, как отец признает свою неправоту, и они все вместе перевезут его вещи в другую клинику. Они заранее договорились о времени, но Ал немного опоздал — на работе все было по-прежнему скверно, и ему постоянно приходилось задерживаться.
— Привет, — сверкая улыбкой, он заглянул в палату.
— Значит, ты и есть Альфред?
На диване напротив кровати отца сидел мужчина — Ал его не знал и готов был поклясться, что никогда раньше не видел. Лора сидела на стуле возле медицинской аппаратуры, которая помогала Фрэнку сохранять стабильное состояние. По ее взгляду в пол Альфред тут же понял, что ничего хорошего визит незнакомца не предвещал.
— Да, Альфред Джонс, — кивнул он, прикрыв за собой дверь.
— Я Стив Боунс, деловой партнер твоего отца, — улыбнулся мужчина.
При всей мастерской игре его глаза оставались холодными — Артур на каждой репетиции миллион раз повторял, что играть нужно не только голосом и телом, но и глазами, как бы трудно это ни было. Альфред мысленно поблагодарил его за эти уроки.
— Видишь ли, про Фрэнка ходили нехорошие слухи, — вздохнув, начал Стив. — Я забеспокоился и выяснил, что он попал в больницу. Не слишком-то вежливо скрывать такое от друзей, не находишь? Конечно, понятно, почему вы не хотели предавать ситуацию огласке… Если вдруг такая новость просочится в прессу — кто знает, сумеешь ли ты удержать компанию в своих руках, да, Альфред?
Альфред с силой сжал губы и кивнул.
— Не дави на него, Стив, — холодно осадил того Фрэнк. — Перейдем сразу к делу. Мы давно сотрудничали с компанией Стива, и как раз перед моей болезнью договорились о встрече, на которой, я полагаю, он и собирался предложить слияние.
— К сожалению, встреча не состоялась, — развел руками Боунс. — А так как в скором времени управление компанией перейдет к тебе, Альфред, я хотел бы обсудить этот вопрос и с тобой тоже.
Он говорил об этом так спокойно: «скоро управление перейдет к тебе», словно это не значило, что Фрэнк умрет. Но Альфред был уверен, что отец так просто сдаваться не собирается, он лично приложил все усилия, чтобы вернуть ему веру в выздоровление!
— Как заместитель, я не могу в одиночку принимать такие решения, — ответил он. — Вам придется получить согласие отца.
— Конечно, — Стив расплылся в улыбке.
В этот раз он даже не пытался выглядеть доброжелательным.
До возвращения в «Кагами» оставалось потерпеть меньше недели. Альфред так долго ждал этого дня, так готовился к нему, что совсем не продумал, как быть в случае, если что-то пойдет не по его плану. Он так растерялся. Стив Боунс заставил его с ужасом взглянуть в будущее. И в этом будущем у Альфреда был только один выход: согласиться на условия Стива.
Стив сказал:
— Если вы откажетесь, я уничтожу вашу компанию и все равно получу ее.
Он сказал:
— Я выкину Лору на улицу и сделаю так, чтобы Альфреда не взяли ни на одну мало-мальски стоящую работу.
Альфред мог рассчитать, сколько Стив потеряет от этого, но потери его семьи при любом раскладе были выше. Не говоря уже о его собственных. Ал с тоской подумал об Артуре, о его улыбках и прикосновениях, о восторженных искрах в глазах, обо всем, чего он никогда не сможет увидеть, и спросил:
— И какие у вас условия?
— Свадьба, — словно только и ждал этого вопроса, ответил Стив. — Брачный договор.
Воздух застрял в легких, и Ал не смог выдавить ни слова. Фрэнк, нахмурившись, привстал на кровати.
— Зачем тебе это? Договор о сотрудничестве…
— Можно расторгнуть, — перебил его Стив. — Есть тысячи способов признать его недействительным. Я не хочу так рисковать.
В палате висела напряженная тишина. Она звенела в ушах, и Альфреду хотелось свернуться калачиком прямо на полу, зажать голову в ладонях и кричать. Он боялся представить, что должно случиться, чтобы стало еще хуже.
Во всем этом хаосе был лишь один положительный момент: Артур все еще не знал, почему Альфред уехал. Если бы он знал, то пришлось бы рассказать ему и о свадьбе тоже, а такого предательства Керкленд мог бы просто не выдержать. Ал не хотел ранить Артура, не хотел причинять ему боль. Он решил, что лучше всю ее возьмет себе. Пусть Артур ненавидит его и считает последним ублюдком, а не сочувствует. Пусть он отвернется от Альфреда, но сможет смотреть в будущее. Пусть он будет счастлив — где-то там, в своей Великобритании, с чашкой чая, котом на коленях и кем-то, кто будет его любить. Пусть.