Они тосковали — по разным причинам, но вместе, и общее чувство как будто объединяло их.
В марте Андресс понял, что Халлдор переживал гораздо сильнее, чем пытался показать. Любая его попытка подготовиться к экзаменам оканчивалась полным провалом: он смотрел в экран или на исписанные страницы равнодушным пустым взглядом и пропадал где-то в своих мыслях. Андресс не знал, как помочь ему. Разговоры никогда не были их сильной стороной, разговоры никогда не были его сильной стороной, но сейчас Халлдору требовалось именно это — человек, с которым можно просто поговорить по душам. Он попытался попросить об этом Виктора — они с Халлдором до сих пор иногда играли вместе, но тот грубо послал его к черту и припечатал ворохом нецензурной брани сверху. В отличие от Халлдора Виктор не привык прятать свои эмоции, и он был действительно зол на Андресса. Был ли Халлдор зол на него так же?
— Тебе нужно заниматься более усердно, — сказал ему Андресс после результатов по естествознанию.
— Знаю, — кивнул Халлдор. — Прости, что подвожу тебя.
Он не смотрел Андрессу в глаза, и Йенсенн понимал, что брату стыдно не за то, что он его подвел, а за то, по какой причине это случилось. Ему и самому было стыдно за это.
— Я могу помочь тебе с подготовкой в следующий раз, братик, — предложил он.
— Не стоит, — махнул рукой Эрлендсон. — Тебе нужно хорошо отдохнуть перед своими тестами. Я справлюсь.
Его результаты по истории тоже были намного ниже ожидаемых. И по обществоведению, и по физике, и по японскому — по всем предметам, кроме, разве что, английского. От этого Андрессу становилось с каждым разом все хуже. В проблемах Халлдора он винил себя и только себя — только он был виноват в его расставании с Хенриком, именно он обрубил их связь, не дав ей перерасти во что-то более серьезное. Почему он вообще решил, что может распоряжаться судьбой Халлдора так, будто тот принадлежит ему? Возможно, ему стоило позволить брату совершить все те ужасные ошибки, которые совершил он сам? Возможно, Халлдор вообще не совершил бы их?
— Завтра математика, — застав Халлдора за бессмысленным разглядыванием пейзажа вместо подготовки, сказал Андресс, стараясь звучать строго.
— Угу, — отозвался Эрлендсон.
— Постарайся не завалить хотя бы ее, — Андресс не хотел говорить это таким тоном — просто сорвалось с языка, но Халлдор тут же вскинулся.
— Не завалю.
— Я не хотел тебя задеть, — осторожно прикоснулся к его плечу Андресс. — Прости.
— Все в порядке, — Халлдор поджал губы и снова отвернулся к окну. — Я справлюсь с этим.
Андресс понятия не имел, сколько раз Халлдор повторял себе эти слова. «Я с этим справлюсь», «я смогу это пережить», «переболею». Но он не справлялся. Это было очевидно, лежало на поверхности, и как бы Эрлендсон ни отрицал, факт оставался фактом.
— Получить высокие баллы очень важно для нашего будущего, — Андресс поднял руку выше и вплел пальцы в волосы брата. — Я не хочу, чтобы ты потом винил себя. Если тебе нужна моя помощь — только скажи. Я всегда буду на твоей стороне, братик. Я всегда буду рядом, — голос дрогнул — он так давно не произносил это имя, что забыл, как сладко оно тает на губах, — Халле.
Халлдор замер под его рукой. Андресс ощутил, как тот вздрогнул, напрягся, как будто своими словами он задел что-то важное, болезненное. Вскочив, Халлдор сверкнул на него глазами — блестящими, злыми, красными глазами — и выбежал прочь. Только через несколько непозволительно долгих мгновений Андресс понял, что произошло, но за братом уже хлопнула дверь.
Что он сказал такого? Всегда спокойный и хладнокровный — с чего вдруг Халлдор выбежал в слезах? Что его так задело?
Это… это ведь не могло быть оно, верно? «Халле». Тот рычаг, болезненная точка, незаживающая рана, которой он вдруг, сам того не желая, коснулся. Это ведь детское прозвище Халлдора, да? У Андресса даже не было сомнений в том, кто называл Халлдора так. Простая логическая цепочка из двух звеньев: слышишь дурацкое прозвище — вспоминаешь Хенрика Хансена, слышишь Хенрика Хансена — вспоминаешь дурацкое прозвище. И нет на свете более простой логики, чем эта.
Халлдор оставил открытым ноутбук, и Андресс, проклиная себя и свое любопытство, кликнул по закладке социальной сети. Это было дурное влияние Хенрика — совать нос в чужую жизнь, пока другой не видит, — но Андресс не мог иначе. Диалог с Хенриком висел у Халлдора чуть ли не первым в списке. Йенсенн, сжав зубы, кликнул по нему и взглядом пробежался по датам последних сообщений — пусть мало и редко, но они переписывались и после того, как Андресс попросил Хенрика прекратить.
«Я скучаю».
«Хочу снова смотреть с тобой на звезды».
«Прости, что не могу быть рядом».
«Халле…»
Андресс чувствовал, как его медленно начинает трясти. Он был таким эгоистом. Он повел себя настолько гадко и отвратительно по отношению к своему единственному любимому человеку, что самому от себя было тошно. Как Халлдор вообще выносил его все это время? Андресс хотел сделать брата счастливым, но причинил ему столько страданий, хотел защитить его от всех бед, а в действительности только стал их причиной. Любовь, которую он так долго скрывал, уничтожал в себе и трепетно хранил — ненормальная, извращенная, болезненная любовь — принесла уже слишком много мучений им обоим. Как же давно ему следовало честно и прямо обсудить все — хотя бы самим с собой!
Он же ревновал! Ревновал так безумно и отчаянно, ревновал их обоих, своих самых любимых, самых ненавистных, самых родных, близких, настоящих, своих самых-самых! Закрывал глаза на все, прятал истину в глубине отчаяния и пытался казаться сильным, но на деле лишь только портил все и бежал от честных ответов. Халлдор ведь всегда пытался добиться от него этих слов, этих чувств — братец давным-давно все понял и пытался помочь Андрессу самому понять тоже. Но только как тут признаешь, если от одних только мыслей столько боли?
Почему несмотря ни на что он не мог ненавидеть их? Почему так отчаянно любил и желал счастья любой ценой — даже ценой самого счастья? Почему, чтобы все это осознать, понадобилось ранить самое дорогое, что у него было?..
Андресс набрал знакомый номер и вслушался в хриплые гудки. Его не беспокоило, сколько сейчас времени, спит ли Хенрик или работает, или, может, трахает очередную случайную подружку на ночь. Он знал, что на его звонок Хансен ответит — всегда, в любое время дня и ночи, в любом состоянии.
— Помнишь, ты просил дать тебе шанс? — резко спросил он, едва вместо гудков послышался какой-то далекий шум. — Это он. И если ты снова все испортишь, клянусь, я убью тебя.
Он сбросил вызов быстрее, чем Хенрик успел ответить.
Доверять Хансену после всего, что между ними случилось? Андресс вздохнул и вышел из блока, чтобы вернуть Халлдора домой. Он не думал, что когда-нибудь снова сможет смотреть на Хенрика без ненависти, черными когтями терзавшей сердце. Но ненависть прошла, как прошла и любовь. Он также не думал, что когда-нибудь сможет не любить Халлдора всем сердцем, так отчаянно, что грудь разрывалась от сдавивших ее эмоций. Теперь его любовь была другого сорта. Вместе они сломали его тело и искалечили душу — так почему он все еще хотел видеть их рядом с собой счастливыми?
Андресс знал ответ.
========== Действие тринадцатое. Явление VI. Разговоры под луной ==========
Явление VI
Разговоры под луной
У Артура было много поводов для беспокойства. Экзамены, выступление драмкружка, доработка их пьесы, проблемы семьи Альфреда, проблемы его собственной семьи, подготовка необходимых документов — слишком много проблем, чтобы добавлять туда еще одну.
Отношения никогда не были сильной стороной Артура. Хоть он и считал, что неплохо разбирается в людях и чувствах, собственный опыт говорил об обратном, и Артур прекрасно это понимал. Его отношения с Франциском вообще можно было поместить в учебники под заголовком «Почему нужно сказать нет коллекционеру-сексоголику до того, как вы потратите на него пять лет своей жизни», с Альфредом история вышла и того хуже — и в обоих случаях он не смог предпринять ничего, чтобы как-то помочь ситуации. Будь на его месте кто-то другой, Артур мог бы посмотреть на ситуацию иначе, дать совет, поддержать, но на его месте был он сам. И ничего не вышло. В теории все всегда казалось проще, а на практике… на практике Артур предпочел бы больше в это не лезть.