— Я исполню твою просьбу в следующий раз, — пообещал Артур. — А теперь просто расслабься и получай удовольствие.
Он был уверен, что Альфред никогда не делал этого с собой — не растягивал себя пальцами или чем-то более крупным, не готовился к первому разу, не привыкал к инородному телу в заднице, — а значит ему было бы больно, и это могло навсегда отбить у него желание заниматься сексом. Артур, в отличие от него, уже имел какой-никакой опыт, не боялся и не волновался так сильно. И он хотел этого — действительно хотел.
Так что когда вместо пальцев пришла очередь члена, он только слабо охнул, медленно насаживаясь до основания. Альфред под ним дрожал и кусал губы, нетерпеливо ерзал и постанывал. Артур чувствовал, что надолго Альфреда не хватит — это же был его первый раз, он и так показал чудеса выдержки, не кончив Артуру в рот, но ему, пожалуй, и самому не нужно было многого. Он быстро нашел подходящий темп, а вот с углом пришлось повозиться подольше, но тут помог сам Альфред. Приподняв бедра, он неуверенно толкнулся внутрь, и Артур почувствовал, как перед глазами пляшут искры.
— Все в порядке? — тупица-Джонс, конечно, тут же остановился.
— Да, — выдохнул Артур. — Да-да, все просто потрясающе, Альфред, пожалуйста, — он двинул бедрами, и Альфред подался навстречу, снова задевая простату. — Продолжай, — всхлипнул Артур. — Не останавливайся, и я…
Ну какой бы из Альфреда вышел нетерпеливый подросток, если бы он дал Артуру договорить? Рукой Артур скользнул между их мокрых животов и ухватился за член, сжимая его почти бесконтрольно. Нескольких резких толчков хватило, чтобы он кончил, забрызгав живот Альфреда белым, и тот почти сразу последовал за ним.
— Артур?
Они лежали, укрывшись одеялом — оба чистые и на свежих простынях. Артур не хотел уходить, и Альфред крепко прижимал его к себе. Усталость прошедших дней уже давила, делала веки тяжелыми, а мысли плавным и изменчивыми, как туман. На голос Альфреда Артур отозвался вялым «мм?»
— Я боюсь, — тихо признался Альфред. — Боюсь будущего.
— О чем ты? — Артур сонно приподнял голову.
— Что, если мы не будем вместе? Что, если у нас ничего не выйдет, и все, что сейчас происходит, — напрасно?
— Боишься потратить на меня лучшие годы жизни? — фыркнул Артур.
Альфред покачал головой.
— Боюсь тебя потерять, — сказал он. — Боюсь, что если у нас ничего не выйдет, мы никогда больше не будем общаться.
От обиды щипало глаза. Им еще предстояло пройти долгий и трудный путь, чтобы быть вместе, а Альфред уже сейчас готовился к тому, что они разойдутся однажды. Это было несправедливо — так нечестно и грубо, что Артуру трудно было не сорваться.
— Мы все еще можем оставить все как есть, — пожал плечами он. — Если ты так уверен, что мы расстанемся, лучше сделать это сейчас.
— Я совсем не это…
— А что тогда? — перебил Артур, резко сев в кровати. — Люди встречаются, чтобы найти того, с кем они могут провести вместе целую жизнь, Альфред. Иногда из этого ничего не выходит, и люди расходятся, разочарованные. Часто они причиняют друг другу боль, страдают и разбивают сердца. Люди опустошают друг друга, оставляют шрамы, которые не под силу исцелить даже времени, но, — он вздохнул, — иногда случается так, что они находят друг друга. Помогают друг другу. Поддерживают и дарят покой. И это стоит того, чтобы пытаться.
Артур поднялся с кровати, и Альфред даже не попытался его остановить. Он одевался, чувствуя на себе тяжелый взгляд, и посмотрел в ответ, только когда был полностью готов. В глазах Альфреда стояли слезы, и как бы он ни пытался с ними бороться, их отчетливо было видно в неярком свете луны.
— Думаю, нам нужно побыть порознь какое-то время, — сухо сообщил Артур. — Не волнуйся, я буду сообщать тебе, как продвигаются дела со Стивом.
Он открыл дверь и шагнул за порог, когда до него донеслось тихое:
— Хватит, Артур…
Но Артур предпочел сделать вид, что не расслышал.
========== Действие тринадцатое. Явление VII. По-английски ==========
Явление VII
По-английски
Наступил день выпускного. Старшеклассникам, конечно, полагалось выспаться, собраться с мыслями, привести себя в порядок и явиться в зал для вручения диплома в чистой, идеально отглаженной форме. Никакой спешки, никаких нервов — все уже позади, осталось только взять в руки корочки, сделать парочку фотографий с директором Кассием на память и вступить во взрослую жизнь. Казалось бы, что может быть проще? Но когда ты президент драмкружка, пусть даже без пяти минут бывший, о покое и нормальном сне можно только мечтать.
Вот Артур и мечтал — проклятый будильник сработал ровно в семь, и он позволил себе полежать лишних пять минут, посвятив их ненависти ко всем окружающим. Вчера они с драмкружком репетировали весь день. Артур был рад, что ребята, по крайней мере, выучили свои реплики и заметно продвинулись в актерской игре во время перерыва на экзамены и подготовку к ним, но им нужно было отшлифовать слишком много шероховатостей, чтобы он мог отпустить всех пораньше. Нет уж, репетировать — так до глубокой ночи, чтобы проклятая роль в кошмарах снилась. И никакого отдыха! Так и вышло, что закончили они в одиннадцать вечера, Артур разогнал остальных высыпаться, а сам занялся уборкой зала — в последний раз. Джонс, конечно, вызывался в помощники, да и Мэтти настойчиво предлагал составить компанию, но в этот раз Артуру действительно хотелось побыть одному. Ему хотелось попрощаться.
Собрав бумаги, разбросанные по столу, в ровные стопки, Артур занялся посудой. За весь день кружек, одноразовых тарелок и пустых бутылок от воды накопилась целая гора, и уборка заняла довольно много времени, но единственный раз за все время, что Артур был в драмкружке, он не жаловался. Потом он аккуратно разложил посуду по местам и взялся за уборку полов — подмести и помыть такой большой зал было трудной задачей для одного человека, поэтому они и оставались обычно вдвоем. Это заняло намного больше времени, чем Артур рассчитывал, он закончил только в первом часу, но и тогда не стал уходить. Артур заглянул в подсобку, по привычке потянулся к заначке, но вспомнил, что так и не вернул ее на прежнее место, после того как комиссия ушла.
В подсобке пахло старостью, пылью и картоном, тканью, краской, лаком, потом, средством для мытья полов с лимоном. Там было душно и темно. Артур прислонился спиной к декорациям, оставшимся с прошлого спектакля (те угрожающе скрипнули, но выдержали), и закрыл глаза. Слишком много воспоминаний. Слишком много всего того, с чем не хочется прощаться, что не хочется отпускать. Если бы Артур мог, он бы хотел подольше наслаждаться всем этим. Он бы больше ценил то, что у него было.
Но Артур не мог. Движение времени не зависит от желаний отдельного человека, и вчерашние нескладные подростки через пару лет превращаются в юношей, а потом и в мужчин. Все меняется, и Артур знал, что это не плохо, нет, наоборот, перемены — это прекрасно, это то, что делает жизнь, вот только иногда от этого становилось слишком горько. Он не мог повернуть время вспять, он не мог остановить его неумолимый бег, но он мог оставаться здесь и сейчас, создать хрупкую иллюзию, словно ничего не изменится завтра, и этим Артур и воспользовался.
Он пробыл в зале еще какое-то время, зачитал со сцены свою роль так, словно от этого зависела его жизнь, сыграл что-то незамысловатое на гитаре, которая так и осталась у драмкружка после выпуска Тони, а потом задернул кулисы, выключил свет и закрыл за собой дверь. Сердце в груди ухнуло отчаянно, заныло, и Артур зажмурился и закусил губу. Нужно было уходить.
Заснул он только глубокой ночью, приняв горячий душ и подготовив костюм на завтрашнюю церемонию, а уже через несколько часов зазвонил будильник. Артур с трудом заставил себя разлепить глаза и трижды пожалел, что не отпустил всех часов в семь вчера — ну и что, что ничего не было готово? Они бы успели отрепетировать сегодня на генеральной, или, может, выступили бы не так хорошо, зато Артур бы выспался, а не лежал мертвым телом, всеми силами уговаривая себя подняться. Это был краткий миг слабости — на самом деле Артур был уверен, что уж его-то пьеса должна быть поставлена идеально, даже если ради этого ему придется не спать десять ночей подряд, но утро после бессонной ночи — это то время, когда можно позволить себе побыть немного принцессой.