— А ведь правда. Черт, я даже не подумал! Спасибо, Альфред! И что же делать?
— Ну, нам остается только ждать, пока они начнут звать к себе новичков. Тут-то мы и придем вместе с остальными, и подозрений это не вызовет, — Джонс улыбнулся.
Им Йонг Су кивнул, расслабленно потянулся и, схватив Альфреда за руку, куда-то его потащил. Тот не сопротивлялся, понимая, что перемена сейчас большая, и куда бы ни повел его Им, они успеют вернуться. Правда, он не ожидал, что тот поведет его наверх.
— Вообще-то обедать на крыше запретили после того, как какой-то парень попытался покончить жизнь самоубийством, угрожая с нее спрыгнуть, — болтал тем временем Йонг Су. — Но ты не поверишь, что у меня есть!
Он покрутил ключами у растерянного Альфреда перед носом. Затем, поднявшись по крутой лестнице к двери, ведущей на крышу, Йонг Су повернул ключи в замке и открыл путь к небу.
— Ты знал, что обедать на крыше тоже придумали корейцы? — ухмыльнулся он. — Так-то!
Альфред замер на пороге на секунду, а потом сделал решительный шаг вперед, туда, где ветер, легко потрепав его по голове, пригласил располагаться в лучах нежного весеннего солнца. Бескрайнее небо над головой и это ощущение, что еще чуть-чуть, и ты полетишь, расслабляло тело, заставляя глаза невольно закрыться. Мысли растворялись в удовольствии, и Альфреду хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
Им уже устроился в тени неподалеку и непонимающе глядел на застывшего Джонса, напряженно смотрящего в небо. Тот запустил руку в волосы, слегка их ероша.
— Я вообще-то планировал пообедать в столовой, — засмеялся он.
— Не волнуйся, думаю, у меня найдется кое-что, чем можно поделиться и с тобой, — беззаботно отмахнулся Йонг Су.
Альфред, глупо улыбаясь, сел рядом с ним, заглядывая в коробку с обедом. Только сейчас он понял, насколько проголодался, так что коробка быстро перекочевала к нему на колени, и вместе с Йонг Су они очень даже быстро с ней разделались.
— Не поверю, что ты сам смог приготовить такую вкуснятину! — сыто улыбнулся Альфред.
— Мне считать это комплиментом?
Оставшееся время они просидели на крыше, периодически посмеиваясь над какой-то ерундой. Вид оттуда открывался чудесный, особенно сейчас, когда в парке колледжа вовсю цвела сакура. Люди сновали туда-сюда, кое-где примостились парочки… мир был как на ладони. И Альфреду, отошедшему от задремавшего Има, очень хотелось разделить этот мир с кем-нибудь таким же сумасшедшим.
— Эй, Альфред! — он обернулся. — Даже не мечтай отсюда спрыгнуть, герой ты или нет, а летать пока не умеешь. Идем, сейчас искусство. Я слышал, что его у нас будет вести завуч.
— Снова Гилберт?! — Альфред опешил.
— Эй, — Йонг Су легонько треснул его по лбу. — В этом колледже не один завуч, тупица. И добавляй хотя бы «учитель», пусть он и ведет себя, как наш ровесник, на самом деле он им не является.
Альфред кивнул, наблюдая, как Им Йонг Су запирает дверь. Они спустились к кабинету и вернулись на свои места. Затем же Им повернулся к Джонсу и прошептал, наклонившись к его уху:
— Только никому ни слова, окей? Пусть это будет нашей маленькой тайной.
— Я — могила, — Альфред изобразил в лицах, как запирает рот на замок и выбрасывает ключи.
— И ты еще не хотел записываться в драмкружок, — закатил глаза Йонг Су.
Оба засмеялись, когда в класс вошел крайне аристократичного вида мужчина в очках. Следом за ним прозвучал и звонок на урок. Друзья замолчали и повернулись к доске.
— Добрый день, класс, — поздоровался учитель. — Меня зовут Родерих Эдельштайн, я буду вашим учителем искусства. В предыдущие годы вы, в большинстве своем, пели и рисовали на таких уроках, а теперь пришла пора учить теорию. Начинать мы будем с древнейших времен, а на пятом курсе я расскажу вам об искусстве двадцатого века. Запишите, пожалуйста, тему урока: «Зарождение искусства. Живопись каменного века».
А вот это уже Альфред не очень любил. Все эти сложные фамилии художников и музыкантов, трудновыговариваемые названия каких-то пещер… Зачем? Разве важно кто и когда? Почему искусством нельзя просто наслаждаться или творить, как это было раньше на уроках рисования и пения? Он с интересом рассматривал картинки, которые демонстрировал учитель на экране, но начинал жутко скучать, как только требовалось что-либо записать. Время поэтому шло медленно, и урок заканчиваться не желал. Зато какое было удовольствие, наконец, услышать эти мелодичные звуки, распрощаться с учителем Эдельштайном и откинуться назад, разминая затекшую спину.
— Пока еще нет профильных уроков, так что следующий — последний, радуйся! — объявил Йонг Су, нависая над Альфредом.
— Знаю, знаю, — мирно улыбнулся тот. — Но ты же видел, сколько нам задали на завтра. И это первый день! Боюсь, я не доживу и до летних каникул.
— Расслабься! Кое-где можно и схалтурить, не все же вкалывать.
— Да знаю я… Но сейчас лучшее время, чтобы создать себе хорошую репутацию и не париться в дальнейшем. Не время отлынивать, сделаем это позже!
— Такой серьезный, Альфред, не похож сам на себя, — Им вернулся на свое место, развернув стул к Джонсу.
До конца перемены они сидели молча, рисуя друг другу каракули в тетради и изредка сражаясь за ручку. Скучные предметы, вроде искусства, не настраивали на беззаботную болтовню, а спустя некоторое время после звонка, в класс зашел учитель — Альфред без труда узнал в нем классного руководителя первого «Б».
— Понимаю, все устали, ару, но давайте соберемся и сделаем урок как можно более интересным, ару. Я Ван Яо, и учить мы будем историю, ару, — мило улыбаясь, сказал он. — Темой сегодняшнего урока будет «Появление человека. Первые стоянки», ару. Кто помнит, где появились первые люди? Пожалуйста, ару, — он указал на Йонг Су, первого поднявшего руку с довольной улыбкой.
— Конечно, в Корее, — сказал он, заразительно смеясь.
В классе тоже захихикали, так что Яо даже растерялся поначалу, но потом, улыбнувшись, продолжил урок. Почему-то история, такой же скучный предмет, как и искусство, только без веселых картинок, понравилась Альфреду гораздо больше. Возможно, дело было в самом учителе, знавшем свой предмет так хорошо, что он мог вертеть фактами, ничуть не теряясь, а может и в том, как он строил свой урок: на диалогах, занимательных фактах и очень важных, но доступно изложенных моментах.
Звонок возвестил о том, что последний урок на сегодня завершился, и ученики, бодро вскочив со своих мест, дружной гурьбой рванули в общежитие. Кто-то собирался поспать, кто-то развлечься, кто-то погулять по территории, а Альфред твердо решил для себя заняться уроками. Если сейчас он создаст себе репутацию примерного ученика, то когда в его жизнь влезет драмкружок, он сможет не сильно выкладываться в учебе и полностью посвятит себя помощи другу.
__________
¹ mon cher (фр.) - мой дорогой
² chéri (фр.) - дорогой
========== Действие первое. Явление II. Братик, драмкружок и этот чертов смазливый ублюдок ==========
Явление II
Братик, драмкружок и этот чертов смазливый ублюдок
— Феличиано, можно попросить тебя кое о чем?
— Ве-е? Ловино? Конечно, братик, для тебя — все что угодно! — Феличиано отвлекся от работы, чтобы посмотреть на вошедшего в кабинет брата.
Многие говорили им, что они похожи внешне, как близнецы, но Феличиано не мог с этим согласиться. Для него Ловино всегда был любимым старшим братом: и ростом выше, и серьезнее в какой-то мере, и вообще — самостоятельный с раннего детства. В отличие от него-то.
— Ты же знаешь, что драмкружок потерял большую часть своего состава с этим выпуском? — Феличиано кивнул. — Мы хотим устроить нечто грандиозное в этом году, чтобы хоть как-то восполнить количество…
— Нужно помочь с декорациями? — понимающе улыбнулся тот.
— Ага, — Ловино чуть покраснел: он не любил выглядеть беспомощным, но просить Феличиано рисовать декорации для драмкружка всегда приходилось именно ему, как старшему брату. — Материалы все там же, если не найдешь, позови меня. И еще плакат, если не трудно. Вот, это сценарий и эскизы, — он протянул брату несколько помятых альбомных листочков.