Порой он действительно говорил по-странному, как-то слишком серьезно, но его глаза смотрели на меня, излучая теплоту и внимание. Как я могла на него сердиться? Он говорил хорошо и искренне. К тому же, я иногда больше вслушивалась в тембр его голоса, чем в то, что именно он говорит. Дима (так его звали) сам сказал, чтоб я не сильно обращала внимания, если, он будет говорить непонятные вещи - так у него бывает. Привычка. Он и говорил что-то насчет времени, «стража порога», каких-то символов, значащих более, чем многие думают. Он был эрудирован, мой Дима.
Спустя пару дней я пригласила его к себе домой. Мама с папой, как раз должны были уехать по делам и вернуться не раньше завтрашнего утра. Конечно, я знала, к чему шла. В конце концов, я уже не маленькая девочка, верно?..
Мы сидели, на маминой с папой кровати. Мне она всегда очень нравилась, такая большая и мягкая. На ней иногда так приятно посидеть и просто помечтать о чем-то романтичном... Но сейчас мои мечты были как нельзя реальны, Дима рассказывал мне что-то интересное (правду, сказать, я так и не запомнила, что именно) своим мягким голосом, внимательно глядя мне в глаза. Я так увлеклась, что и не заметила, как оказалась рядом, совсем рядом с ним. Его тепло приятно переливалась в мое, и я почувствовала, что задыхаюсь от желания, Поэтому, когда он протянул руку, чтобы расстегнуть мою блузку, я сама помогла ему это сделать.
...Луг был большой и простирался вдоль до темной гряды деревьев, тихонько шевелящих своими кронами. Свежий ветер ласково пробегался по их контуру и по всему моему телу, трепетавшему от необыкновенного, невысказанного счастья. Трава была обжигающе вкусной. На ярко-синем небе кучно толпились смешные, пухленькие облачка. Все это было так....
"Так хорошо!"- сказала я, крепко обнимая Диму.- "Очень хорошо!" Он просто улыбнулся. - "Я рад." Его голое тело неизбежно вызывало у меня дикое желание попробовать еще разок, но я чувствовала, что он еще не готов. "Чаю хочешь?"-целуя, спросила я Диму. "Не отказался бы,"- ответил он, а затем вдруг нагнулся к моему правому уху и прошептал: "Не бойся красных петухов. Они совсем не колючие. Я знаю",- и поцеловал меня так, что... ну я просто не знаю, как это выразить, У меня аж захватило дух. Господи!.. Через пять минут, когда он будет готов, я отдамся ему ТАК, что он не забудет этого НИКОГДА! В эту минуту я поняла, как же все-таки хорошо быть женщиной - ты можешь так много подарить своему любимому, не забывая при этом и себя... Окрыленная, я встала и накинула на себя халат мамы. "Сейчас я приду!"- сказала я, вложив в эти слова все, что может себе позволить настоящая Женщина. "Хорошо. Я жду. Все будет нормально. Все будет нормально."- дважды повторил он и, тоже встав, крепко поцеловал меня, "Обязательно будет!.."- игриво пообещала я и вприпрыжку направилась на кухню. Внутри меня все так и пело. Я поставила чайник на плиту и включила газ. Боже, как я его хочу! Синий огонек неторопливо поблескивал, точно говоря, что придется немного подождать. Зато у меня будет время, чтобы привести себя в порядок. Машинально, я оперлась рукой о плиту и...
... Зеленый луг как-то изменился, С ним что-то случилось, что-то нехорошее. Верхушки деревьев под порывами ветра гнулись почти до земли. Потемнело. Сквозь какой-то неясный нарастающий грохот, я улавливала издалека обрывки странной мелодии, показавшейся мне знакомой. Затем .грохот усилился, и небо точно взорвалось, пронизанное десятком, нет, тысячью остроконечных оранжевых молний, осветивших все вокруг. Зеленого луга больше не было...
... и, внезапно, в мгновение ока, я все поняла и, резко отдернувшись в сторону, попыталась укрыться руками. Но было поздно. Раздался взрыв, и мощная струя огня и газа врезалась в меня, отшвырнув на несколько шагов.
Все обожженная, я очутилась головой на кухонном шкафу, к которому меня отбросило взрывом. Кровь отекала с моего подбородка, капая на голую ярко-красную, словно разрисованную цветными мелками грудь, проглядывающую сквозь клочья обгорелого халата. Вокруг меня по полу плясали красные петухи пламени, норовя лизнуть мое тело. Я умираю... Странно, но боли не было, я не ощущала ни рук, ни ног и только каким-то чудом продолжала видеть. Дима стоял надо мной, и мне смутно казалось, что он грустно улыбается. Все расплывалось в бесконечную темную пелену. Последнее, что я увидела, это были его глаза, склоненные над моим лицом - лучистые голубые глаза, цвета морской волны.