Я вот слушаю и с каждым словом охреневаю все больше и больше. Мало того что никто не допускает даже мысли о разводе, так еще и…о черт, снова сейчас разрыдаюсь…В начале…все было притворством даже тогда? Они просто «создавали красивую историю»? Ему было плевать? Конечно, было…смотрю со злостью на Ильяса, а он слегка мотает головой, и я вижу, как в глазах рождается понимание…
Пытаешься меня остановить?! Да пошел ты, козел!
- Нет.
- Дарина…
Предостерегающе. Амаевы же замолкают, пока мы с младшим представителем семейства ведем безмолвное сражение за свободу. Он мне: отступи. Я ему маршрут в задницу прокладываю, потом перевожу внимание на его родителей и чеканю.
- Я хочу развода.
Бам! Так то!
- Дарина…
Снова предостережение, но я не отступаю. Стою насмерть, снова разжигая безмолвную войну, которую, правда, перебивает тихо Магомед Аланович.
- Дарина, я понимаю. Мой сын тебя обидел, и ты можешь попросить что угодно…
- Я хочу развода.
- Кроме того. В нашей семье мы не разводимся.
- Значит, это будет впервые. Я не стану с ним жить и плясать под вашу дудку! Хватит!
- Забудь об этом, глупая девчонка! - наконец вмешивается отец, повысив голос, - Мы уже говорили об этом и…
- Не разговаривай с ней так!
Ого. Ильяс рычит резко и очень-очень опасно, так что отец вмиг сдувается. Вижу, как прихвостень номер один, он мечтал выслужиться, а тут на тебе: газеткой по морде получил — и хорошо, и в угол.
Так то!
Но с чего вдруг Ильяс за меня заступается?!
- Думаешь, что, заступаясь за меня, заставишь передумать?! - шиплю, супруг щурится.
- Никто не будет общаться с тобой неуважительно, потому что ты моя жена. Так и будет.
- Нет!
- Дарина, я сказал тебе уже все! Никакого развода! Точка!
- Запятая.
Голос дедушки звучит, как гром. Пусть он уже в достаточно преклонном возрасте, он не мешает моментально приковать к себе всеобщее внимание — головы присутствующих резко поворачиваются, когда он заходит в гостиную, а отец даже вскакивает.
- Отец!
- Сядь!
Магомед Ахматович тоже собирается встать, но дед останавливает и его взмахом руки.
- Не надо, я ненадолго.
Взгляд переходит на Ильяса.
- Вам, молодой человек, должно быть известно, что в этой стране, если женщина хочет получить развод — она его получает.
- Не в нашем случае.
- И в вашем тоже. Сделка действительно, пока Дарина не против. Да, сынок?
Амаевы резко смотрят на моего отца, который густо краснеет.
- Судя по всему, этот момент вы с моим сыном не обсуждали, но это значения не имеет. Сегодня после того как я прочитал интересную статью о своей внучке, я встретился с ней и напрямую спросил: чего она хочет? Дарина хочет развода.
Ильяс раздувает от злости ноздри, но я игнорирую, вцепившись в старика всем своим существом, как в спасательный круг, блин. Пожалуйста…черт, умоляю, спаси меня из той задницы, в которой я оказалась по собственной тупости!
- И она его получит.
Фу-у-ух…
- Препятствовать не советую. Я — генерал, у меня много связей, а органы давно интересуются Амаевыми.
- Мы не имеем отношения к делам брата.
- Знаю, Магомед Ахматович, иначе я не позволил бы жениться на моей единственной внучке. Но теперь она хочет уйти, значит, она уйдет, или я подключу все свои связи, и у вас будут серьезные проблемы. Итак, что выбираем? По-хорошему или по-плохому?
Тóну его холоднющему и абсолютно серьезному, не терпящему пререканий, чисто военному такому, никто не рискнет перечить. Я буквально чувствую, как пусть и старик, он одним взглядом засовывает всех присутствующих себе за пояс, а после выжидательной "паузы", смотрит на меня. До странного тепло так и кивает ласково...
- Идем, принцесса.
Бам!
Снова удар, только флешбеком прямо в лоб. Я вдруг вспоминаю один зимний вечер на главной площади рядом с огромной елкой. Мужчина с глазами, как у меня, протягивает мне руку, улыбается и шепчет:
«Вот мы и здесь. Идем, принцесса, проверим, что там есть под елкой...»
Тогда "под елкой" я нашла свою самую любимую куклу, а это был он...да ведь? Да...Забавно...мне всегда казалось, что деду на меня плевать с высокой колокольни, но, оказывается, он ездил ко мне? Проводил со мной время? Гулял? Чего же еще я не знаю?...
Думаю, что впереди открытий будет много, и я делаю шаг им навстречу, но меня тут же хватают за руку. Больно. И мне бы очень хотелось сказать, что я думаю в этот момент об Ильясе, но нет...Муж может быть козлом номер один, только вот...если говорить по-честному, то больно он мне никогда не делал. Физически, разумеется.
Эти пальцы принадлежат другому человеку...
- Если ты сейчас посмеешь уйти... - предостерегающе шипит мачеха, дернув меня на себя, как куклу, - Клянусь! Ты об этом жестоко пожалеешь, Дарина! Никогда сюда не вернешься! Никогда! Я костьми лягу, но не пущу тебя на порог!
Черт! Она же мне руку сломает, а по жару в глаза вижу, что именно этим мачеха сейчас и занимается в своих мечтах...как же больно. Я стараюсь вывернуться по всем правилам этикета, то есть тихо и без скандалов, так она пальцы сильнее сжимает! Сука! И я издаю тихий, глухой стон...
В этот же момент за моей спиной вырастает Ильяс, который кладет свою пятерню на ее запястье и предостерегающе шепчет:
- Светлана Юрьевна, отпустите ее немедленно, или поклянусь сейчас я: вы об этом жестоко пожалеете.
Конечно. Давать заднюю никто не любит, как и отступать от намеченных планов, но у мачехи нет выбора: она отпускает меня молча, проклинает, правда, глазами, но это ладно. К этому я привыкла. А вот что интересно — это Ильяс. Мне на миг кажется, что мы сможем расстаться достойно, однако когда я встречаюсь с ним взглядами, понимаю: креститься надо, когда кажется, Дарина.
Я за тебя заступился, но ничего не кончено.
Это я читаю на дне черных, вспыхнувших глаз.
Глава 10. Развод
Месяц спустя
За последний месяц жизнь моя круто изменилась.
С отцом я больше не общаюсь, Амаева не видела, но самое главное: я не живу больше под гнетом!
Впервые со смерти мамы, чувствую себя человеком решающим. Что угодно. Вот что угодно просто! Какой ужин приготовить, во сколько встать, куда пойти, что одеть, что сказать или сделать — Все. Что. Угодно.
Несмотря на то, что живу я с дедушкой.
Оказалось, что человек он тихий и очень деликатный, да и много работает, так что можно считать, что живу я одна. Приходит почти под ночь, уходит с петухами. Разговора между нами так и не состоялось, единственное, что он сделал — это показал мне комнату, в которой я буду жить, неловко сунул мне карту, чтобы я пошла и купила себе вещи, пока не заберу свои, а еще на следующее утро предложил «договориться» перенести сессию на следующий год.
«Так будет лучше…» - жмет плечами, уплетая овсянку, - «Сейчас тебе об этом думать некогда. Развод вряд ли будет простым…»
Охо-хо…я в этом просто не сомневалась! Нет, вру, в тот момент я еще думала, что глупости его слова: зачем Ильясу держать меня, если уже пошли такие пироги. Нет, серьезно: зачем?! Поймите правильно: традиции традициями, но дело не стоит и выеденного яйца, если так призадуматься. Репутация? Дак это не повод. В нашей стране, увы и ах, на измены мужчин смотрят сквозь пальцы, мол, а что с него взять? Все мужики изменяют. Да, вокруг его имени поскандалят немного, но все по итогу утихнет. Все всегда утихает. Возможно его цели, а точнее способы их достижения, немного пошатнутся, но это тоже ничего. Так сказать, пережить можно.
А других причин я просто не видела…тогда.
Примерно через неделю после моего громкого заявления, я убедила себя, что все действительно нормально. Меня никто не преследовал, не пытался связаться и отговорить, также не было никаких волнений в прессе, но это еще ладно. Они, скорее всего, просто не придумали, как им действовать дальше, и я хранила радиомолчание в ответ, чтобы не провоцировать никого.