Гордо откладываю вилку в сторону и, глядя ему в глаза, запускаю в тарелку ладошку. Как варвар!
Охо-хо…нет, серьезно: ОХО-ХО! Амаев трепетно относится к своему образу и никогда не позволит на нем танцевать, как на костях. И что тебе дороже? Я или твое лицо? Может, передумаешь? Транслирую, пока показательно медленно подношу манго к губам, и…
И ничего!
Ильяс просто улыбается, а потом прикрывает глаза, а когда снова смотрит, будто наслаждается. ДА КАКОГО ЧЕРТА?!
Это бесит. Так бесит, что я не сдерживаю недовольного шипения, как гадюка, которой прищемили хвост, однако быстро беру себя в руки и щурюсь. Чего он не любит еще больше? Точно! Когда его кормят, как младенца, с вилочки.
Попробуем.
- Официант был прав. Салат просто супер! Попробуй!
Протягиваю ему кусочек фрукта и мяса, пока по руке стекает соус. Мерзость. Меня внутри передергивает, но я правильно все рассчитала, уверена! Если он с приборов есть отказывается, то с руки?! Да где это видано? Вот сейчас встанет и пошлет! Я знаю!
Только на этот раз меня постигает неудача.
Вместо того чтобы взбеситься за такое вероломное, наплевательское отношение к правилам приличия, Ильяс берет мою руку за запястье и доводит до своих губ. А когда касается ими…черт.
Меня прошибает насквозь, как будто удар молнии, вошедший на кончиках пальцев, а вышедший…там, где приличный человек не скажет ни за что, ясно?! А я приличный человек! Немного отчаянный?! Дурной?! Возможно, «детский»? Но приличный.
Проглатываю ком в горле, хлопаю глазами. Ладно, признаю. Такое его поведение застигает меня врасплох, пока он ест с моих рук!
На минуточку.
ЕСТ С МОИХ РУК!
Господи…как это неожиданно порочно и интимно…
ДАРИНА, БЛИН! О чем ты думаешь?!
Хочу резко отстраниться, но куда там? Попала в капкан, который сама же спровоцировала на защёлкивание, теперь собралась сбежать? А-а. Это вряд ли.
Пальцы на моей руке сильнее смыкаются, взгляд становится глубже. Он меня им гипнотизирует, чтобы не дергалась, двигается ближе и шепчет.
- Я, конечно, примерно понимаю, чего ты пытаешься добиться, но все же спрошу. Чего ты пытаешься добиться, Дарина?
- Ты ненавидишь позор.
- Его все ненавидят. Если и есть безумный, кто от него в восторге, то там явные проблемы с крышей тогда. Чего на самом деле ты пытаешься добиться? Тебе же не позор мой нужен. Что?
- Я хочу, чтобы ты ушел.
В голосе стоят слезы.
Ильяс замирает на мгновение, прищуривается, и я уже думаю, что вот сейчас он встает. В грудь тут же бьют, как будто с ноги.
Боже, это уже больно…
- Нет.
Слышу, как из-за толщи льда, снова на него смотрю. Нет? Что «нет»?
- Ты не этого хочешь. Ты меня проверяешь.
Молчу, закусив губу.
Как он это сделал? Как проник в мою голову? Или я настолько очевидна?
Кажется, да. Амаев слегка улыбается и кивает, а потом громко так вздыхает и кивает еще раз.
- Ты мне не веришь.
- Ты меня не любишь, я это знаю.
- Ошибаешься. Кого ты пытаешься в этом убедить? Если меня, то можешь не стараться. Себя? Тогда это другой разговор.
Боже…ненавижу, когда он так делает — спокойно выясняет отношения. Лучше бы орал, ну правда! Мы бы рассорились в пух и прах, и до свидания! Как с Кириллом примерно. А так…дело ведь говорит, и не поспоришь, блин! А еще…он явно никуда не собирается.
Двигается вместе со стулом ближе ко мне, пока не оказывается сбоку. Руку не отпускает. Гладит. Потом шепчет.
- Тебе страшно, что я тебя обманываю, я прав?
Пожалуйста, замолчи…
- Дарина…
- Я запуталась, - бубню себе под нос, уставившись в тарелку, - Я не знаю, куда мне двигаться дальше.
- Ты знаешь, куда тебе двигаться, но ты этого боишься. Разные вещи.
- А у меня нет оснований?! - психую и резко смотрю ему в глаза, - Ты мне изменил!
- И ты боишься, что это повторится.
- А нет? Я все та же девушка, которая тебя не устраивала. Вдруг…ты сейчас притворяешься, а?
- И зачем мне это?
- Не знаю! - рычу от досады, - Бизнес? Репутация? Лицо?! Откуда мне знать?!
- Наш брак дал мне все основания быть на своем месте, девочка. Я получил и достиг все свои цели. Для "дела" мне он больше не нужен, но я здесь.
Наверно, в этом есть зерно истины…два года Ильяс крутился как белка в колесе, и даже наш разлад по нему уже не ударит. Поздно. Если бы это случилось через полгода брака — да, но сейчас? Едва ли.
- Тогда зачем ты здесь? - еле слышно спрашиваю, он также еле уловимо усмехается.
- Говорил же: я влюблен в тебя.
- Но…почему сейчас?
- Думаю, что уже давно, просто не хотел себе признаваться в этом.
- Почему?
- Не знаю. Я к чувствам относился всегда с большим скепсисом и считал, что брак, основанный на четком договоре, гораздо крепче любых, обыкновенных союзов.
- И что поменялось?
- Я без тебя не могу. Посмотри мне в глаза и скажи, вру или нет?
Так просто. В его устах это звучит так, будто за арбузом сходить в магазин! И вместе с тем так правдиво…
Я изучаю его глаза долго, но как бы ни искала там призраки лжи — хрен мне, а не призраки. Их там нет! Он говорит правду…но…
- Я и раньше смотрела тебе в глаза и верила — это не аргумент.
- Но я тебе никогда не врал.
- Ты просто не договаривал, знаю. Черт…я так запуталась…
Жмурюсь слегка, а потом вздрагиваю. Его пальцы ложатся на мой подбородок, и я слышу…
- Тогда я помогу тебе распутаться.
На меня обрушивается самое, наверно, последнее — поцелуй. Без напора, без давления, напротив, нежный и трепетный. Он все равно меня поджигает, конечно, словно сносит с орбиты, и я по дурости хватаюсь за его пиджак грязной рукой, о чем сразу сожалению.
- О нет… - еле слышно сокрушаюсь, - Я испачкала твой пиджак, прости, пожалуйста…
Пытаюсь отстраниться, чтобы взять салфетку, но Ильяс не дает: он укладывает руку прямо на сердце, что колотится, как барабан, накрывает своей, а потом рассеянно шепчет.
- Плевать. Мне на все плевать, Дарина…
И снова целует. А когда я почти улетела, отстраняется и еще глуше говорит, прижавшись к моему лбу и кончиком носа задевая, мой.
- Я знаю, что обидел тебя. Знаю, что ранил. Я прекрасно понимаю, почему ты мне не доверяешь, и еще лучше понимаю, что за твое доверие мне придется еще побороться, но я никуда не денусь. Ты мне очень нужна, девочка, так что я буду тебя добиваться, клянусь. И потом…когда ты снова станешь моей…Дарин, ничего не будет, как раньше. Я себе этого больше не позволю, потому что знаю самое главное…
- Что?...
- Каково это тебя потерять. Никто этого не стоит. Тебя. Никто не стоит тебя. Я не променяю больше ни на кого своего маленького зайчика, просто дай мне шанс. Пожалуйста…
- Если ты меня обманываешь…
- Не обманываю, Дарина. Клянусь.
- Дай слово, - смотрю с надеждой в его глаза, - Дай мне слово, что ты не играешь. Что не преследуешь никаких целей. Дай мне слово! Что ты искренен.
Он не думает совершенно.
- Даю тебе свое слово. Я тебе не вру. Мои чувства реальны: без тебя мне очень сложно.
Я знаю, что это может прозвучать глупо, но я ему верю. Сложно, но верю. Наверно, и ему обидно, что я вынуждаю его действовать такими методами, однако, Ильяс все прекрасно понимает.
Он не выговаривает ничего, ничего не предъявляет, а просто обнимает меня и шепчет важное:
- Моя девочка…я знаю, что мы с тобой справимся. Все наладится. Все будет хорошо. У нас все будет хорошо.
Поразительно, но я снова верю, потому что знаю: если все пойдет так, то скоро у меня не останется ни грамма сомнений.
И у нас непременно все будет хорошо. По крайней мере, я готова рискнуть, а этого уже много.
Глава 20. Доверие
- …Конечно, приедет!
Явная усмешка звучит в салоне дорогого автомобиля, как некое завершение натюрморта. То есть отлично вписывается. Тому, кому принадлежит эта усмешка, как карикатурная «стерва» из всех романтических комедий разом. Некий такой…знаете? Собирательный образ, который, конечно же, она не спешит признавать.