Сэра не приняла его шутливого тона:
— Сделай для разнообразия что-нибудь полезное. Маленькая девочка нуждается в срочной медицинской помощи. Она умирает. Можешь достать список московских кардиохирургов? Привези этот список сюда. Надо немедленно договориться об операции. Мужской голос звучит авторитетнее.
Адель пристроилась на краю кушетки и не поднимала глаз от пола. Она боялась, как бы вмешательство иностранцев не закончилось для нее неприятностями. Через полчаса приехал Алан и привез список кардиохирургов, которых тут же принялся обзванивать. Как ни странно, хирурги нисколько не возражали против того, что им надоедает иностранец. Россия переживала не лучшие времена, а у иностранцев водились деньги. Возможно даже, у них имелись готовые ответы для решения всех ее проблем.
Через час профессор Ильин, детский кардиолог, дал согласие на операцию. Адель едва сдерживала волнение. Она слышала все переговоры и была потрясена тем, что телефон в ее скромном кабинете послужил для связи с корифеями, хирургии. Адель была человеком советской закваски, и для нее телефон оставался орудием больших начальников, с помощью которого ей диктовали приказы или устраивали головомойку. Ей даже в голову не приходило использовать его для двусторонней связи. И уж меньше всего она допускала, что ее телефон попадет в руки одного из репортеров, которые мешают спокойно жить сильным мира сего.
Итак, Валерию обещали прооперировать. Насильственное — как считала Сэра — вмешательство “двух непонятного кого” вознесло девочку с самого низа социальной лестницы к ее вершинам. Более того, Алан и Сэра завоевали доверие Адели. Правда, она все равно продолжала с глубочайшей подозрительностью относиться к иностранцам и в последующие годы не единожды закрывала перед ними дверь, подвергая испытаниям их дружбу.
Новые отношения между Аделью и английской четой, основанные на искренней благодарности, были скреплены стаканом кефира. Понимая, что перед ней англичане, Адель объявила себя фанаткой актрисы Вивьен Ли. Алан завоевал ее сердце тем, что рассказал, как его мать в магазине “Хэрродс” выбирала перчатки рядом с Вивьен Ли, и сообщил о ее нежной, почти прозрачной коже. На Адель эта история произвела не менее сильное впечатление, чем русский язык Алана, усвоенный им в отрочестве при содействии одного русского графа.
Однако через мгновение от ее доброго расположения не осталось и следа. Адель вдруг заговорила об острове, на котором поклоняются дьяволу. По описанию остров очень напоминал Британию. Бог наказал его жителей, наслав на остров буйство морской стихии, в результате чего тот ушел под воду. Так Господь очистил землю от скверны. С этой минуты Адель смотрела на англичан взглядом, говорившим: "Вы-то люди хорошие, а вот насчет вашей страны я не уверена”.
— В Англии много неверующих? — спросила она Алана.
— Адель, у нас церкви на каждом углу, — ответил он, забыв сообщить, что они почти всегда пустуют.
Адель это не убедило. И она поведала историю, которая как будто не имела отношения к предмету их беседы. Недавно сто русских паломников отправились в Святую землю, не имея при себе ни паспортов, ни виз, ни билетов. Каким-то образом им удалось сесть в Москве в самолет, и они приземлились в Иерусалиме, где их встретили с распростертыми объятиями. На этом рассказ обрывался, и никаких комментариев к нему не последовало. Со временем Алан и Сэра научились расшифровывать ее загадки. В данном случае она намекала на то, что Господь творит чудеса, но исключительно для русских православных христиан, в отличие от англикан, баптистов и католиков. Она старательно гнала от себя мысль о том, что посланцы с острова поклонников дьявола могут прямо у нее на глазах стать инструментом в сотворении медицинского чуда.
В последующие месяцы Сэра часто размышляла о том, как Адель попала на должность главного врача дома ребенка с довольно многочисленным персоналом. Много лет спустя Сэре стало известно, что она получила эту работу после увольнения предыдущего главврача — мужчины, обвиненного в домогательствах к уборщицам. Его выгнали, а вместо него назначили Адель, так как она была образцовым членом коммунистической партии. Вероятно, многие годы служения безбожникам-коммунистам отягощали ее совесть.
— Можно мне поздороваться с Ваней? — спросила Сэра, когда они покончили с кефиром и Алан помчался в офис писать о мятеже. — У меня для него небольшой подарок.
— Можно, но сначала я хочу вам кое-что показать, — отозвалась Адель. — В других детских домах этого нет. Пойдемте со мной.
Следуя за Аделью по темному коридору, Сэра ломала себе голову, что бы это могло быть. У детей много чего не хватало. Может быть, специальные ходунки для Вани? Или физиотерапевтическое оборудование для детей, которые всю жизнь проводят в лежачем положении? Женщины остановились перед небольшой дверью.