По его тону Кайли поняла, что не ошиблась, предположив, будто Джон окучивает мисс Барнс. В корыстных целях или по зову души? Да черт бы с ним.
Привязался к ней этот «черт». Дэвид слишком часто повторяет это слово.
Дэвид…
Неужели он действительно таков, как ей сейчас говорят? Под маской обаятельного вице-президента, любящего свою работу, родителей и коня Эдельвейса, скрывается циничный мерзавец? А вдруг Джон прав? Даже старинные друзья могут жить под масками. Она только что в этом убедилась.
Кайли глубоко вздохнула, чтобы справиться с собой, и подцепила палочками длиннющую лапшу.
— Предположим, все так, как ты говоришь. Но обманывать мерзавца ничуть не лучше, чем обманывать хорошего человека. Так и так это обман.
— Неужели ты не видишь разницы? — изумился Джон.
— Не вижу. С моей точки зрения — нет.
— Кайли, милая, твоя точка зрения тут ни при чем. Информация правит миром. Мне нужна информация, а ты можешь ее добыть. Как же мне объяснить тебе, что ты не делаешь ничего запредельно плохого? — Джон понизил голос. — Промышленный шпионаж — обычное дело в нашем суровом мире. Особенно в бизнесе. Мне разве нужно уговаривать тебя по второму разу?
— Нет, — сказала Кайли, — не нужно.
— Тогда письма, мое солнышко. Те самые письма. И все будет хорошо. Подумай о своей матери.
— Я и так о ней думаю. Непрерывно.
11
В понедельник на работе все было как обычно — текло в уже привычном ритме, к которому Кайли быстро привыкла. На сей раз она явилась в офис раньше Дэвида и, когда он возник на пороге, поприветствовала его теплой улыбкой. Не хотелось думать о Джоне, и Кайли гнала эти мысли. Все пройдет, уговаривала она себя.
Все пройдет, и маме сделают операцию, и мама проживет еще долго-долго. Все пройдет — и они поедут как-нибудь летом отдыхать в Калифорнию, туда, где золотистые пляжи под жарким солнцем, где официант приносит прямо к твоему лежаку коктейли в запотевших бокалах, украшенных фруктами и бумажными зонтиками. Там все люди улыбаются, холод отступает и ты можешь согреться даже внутри. Там она, Кайли, окончательно забудет, что это куплено обманом.
Но она по-прежнему не сомневалась, нет. Если мамину жизнь можно купить обманом — пусть так и будет. Что такое сделка, касающаяся поставок бытовой техники, против человеческой жизни? Правильно?..
— У вас очень задумчивое лицо, — сказал Дэвид.
— Я люблю думать, это доставляет мне удовольствие, — на автомате отшутилась Кайли.
— Приятное с полезным. Очаровательно. — Он скрылся в кабинете и тут же затребовал кофе.
Проживая этот день, исполняя поручения Дэвида и занимаясь рутиной, которая ей так нравилась, Кайли нет-нет да и приглядывалась к своему начальнику. Неужели все то, что Джон рассказал про него, правда? Насчет беременности Дейзи Кайли не верила — это полная чушь, — но вот насчет того, что Дэвид ловелас… Он флиртует, судя по всему, так же легко, как дышит. Это врожденное. Или наследственное? Кайли вспомнила Элсона-старшего, утонченную красоту Вирджинии… Вполне возможно. Кто знает, на какие подвиги был способен отец Дэвида в молодости.
К трем часам они поехали на переговоры — к счастью, недалеко и без пробок, а то Кайли уже видеть не могла эти скопившиеся в одном месте желтые такси. Офис компании «Брэдли Инкорпорейтед» выглядел безликим, но эффективным — никакой дизайнерской мысли, обычная офисная мебель, зато все работают. Переговоры Дэвид вел с таким же вице-президентом, как и он сам, и беседа затянулась до вечера. Кайли сидела, записывала все, что требовалось, и отгоняла от себя тоску. Не давали покоя электронные письма, отосланные утром Джону. Это уже точно преступление.
Когда Дэвид и Кайли вышли из «Брэдли Инкорпорейтед», уже стемнело. На Нью-Йорк навалился влажный туман, гудки машин вязли в нем, как мухи в меду. Было зябко и как-то бесприютно, и Кайли невольно поежилась, подавив желание обхватить себя руками.
— Возвращаться обратно бессмысленно. — Дэвид бросил взгляд на часы. — К тому же дела у нас идут неплохо. Можно и прогулять официальные последние пятнадцать минут рабочего времени.
— То есть я могу идти домой?
— Да, Кайли, можете. А хотите?
Этот вопрос поставил ее в тупик.
— Это же дом.
— Я не то имел в виду. — Дэвид провел пятерней по зачесанным назад волосам, разрушая их гладкую идиллию. — Не выпьете со мной кофе? Могу и ужином угостить. Здесь за углом чудесный ресторанчик.
Все предупреждения Джона всплыли в памяти.
— Вижу, вы колеблетесь. Тогда идемте. — Не дожидаясь ответа, Дэвид аккуратно подхватил Кайли под руку и потащил за собой. — Я не задержу вас надолго, если вы об этом беспокоитесь. И подброшу до дома.
— Вы не должны…
— Мне в ту же сторону.
— Тогда ладно.
Ресторанчик действительно оказался выше всяких похвал — теплый, уютный, отделанный в кофейно-бежевых тонах — то самое, что нужно для промозглого осеннего вечера. И, уныло подумала Кайли, тут достаточно дорого — стоило лишь заглянуть в меню. Однако Дэвид, то ли угадав ее сомнения, то ли прочитав что-то по лицу, сказал весьма учтиво:
— Позвольте мне вас угостить.
В крохотных фонариках на столах горели свечи, уютно светили неяркие лампы, и Кайли расслабилась. Принесли чай в прозрачном чайнике, пирожные на широком блюде, молочный коктейль для Кайли. И показалось, будто нет ничего — ни мороси и тумана, ни проблем, ни взятых на себя обязательств. Мир сузился до одного-единственного столика, за которым сидели мужчина и женщина.
Дэвид рассказывал какую-то историю, связанную с фирмой, а Кайли, почти не слушая, смотрела на него: как шевелятся его губы, как двигаются брови, как сцеплены сильные пальцы.
Он мне нравится, подумала она отчетливо. Что бы Джон там ни говорил про него, он все равно не может не нравиться — Дэвид, видимо, происходит из семьи потомственных колдунов и может расположить к себе человека за пять минут. Или у него в роду были индейские шаманы. Без колдовства тут точно не обходится. Иначе как объяснить, что хочется смотреть и смотреть на него, не отрываясь, и слушать, и ловить вот это все — теплый отблеск в глазах, приподнятые уголки губ, тени под веками?..
Кайли глубоко вздохнула, стараясь справиться с собой. Ни к чему хорошему подобное разглядывание не приведет. Она знала за собою слабость к блондинам, и все ее редкие романы так или иначе случались с людьми светловолосыми. Может, Джону в свое время из-за этого не повезло. Кто знает.
— Приятно сидеть здесь с хорошим человеком, — сказал Дэвид, и Кайли словно очнулась от этой фразы.
— Откуда вы знаете, что я хорошая?
— По глазам вижу.
— Вы так хорошо читаете по глазам?
— Да, мисс! Словно открытая книжка. — Он изобразил, будто перелистывает страницы. — Только, к счастью, прочесть можно не все.
— Почему?
— Скучно разгадывать человека до конца. В каждом из нас должен быть оплот тайны, комочек темноты. Чтобы другим туда ходу не было.
Вот уж точно — насчет темноты.
— А в вас она есть, — закончил Дэвид.
— Откуда вы знаете — может, это что-нибудь плохое? — Кайли понимала, что играет с огнем, что может случайно проговориться (лгунья из нее всегда была никакая), но ей почему-то хотелось знать, что именно думает Дэвид по этому поводу.
— Бывают грязные тайны и хорошие, хоть и спрятанные, — улыбнулся Дэвид. — Вот знаете, что больше всего меня отталкивает в людях? Их лицемерие. Чем хороши животные? Ты не заставишь их быть ласковыми, если они не захотят, если ты им неприятен или у них есть какие-то сомнения на твой счет, тебя они будут обходить стороной или явно давать понять, что связываться с ними не стоит. Люди не такие, люди умеют лицемерить, называть тебя другом, вроде бы хорошо относиться, дарить подарки, улыбаться, делать вид, что как-то о тебе беспокоятся… А потом в один момент кинуть в лицо оскорбления, для которых нужны не просто повод, но и основания.