Его слова достигли ее слуха. Девочка перестала плакать и обратила на него внимание.
– Род человеческий живет в большем согласии, если люди считаются друг с другом, – пояснил Нед. – Я не хочу встречать твою маму грязной посудой в мойке. Ты получила долю моего времени. Скоро вернется твоя мама. Поэтому перестань быть эгоисткой.
Брызжущая слюной малина. Нед ткнул пальцем в ее сторону. – И никаких надутых губ, юная леди» Я поставлю пластинку. Мы сможем вместе слушать ее, пока я занят. Так-то! Слушайся папу.
За этой тирадой последовало удовлетворенное молчание. Нед обрадованно хмыкнул про себя, выбрал пластинку «Битлз» из коллекции Дороти и поставил ее на проигрыватель.
Необходимые наставления и образование.
Вот в чем фокус, решил он. Нед уменьшил громкость, считаясь с нежными барабанными перепонками, и начал музыкальное образование девочки Джонни.
– Ну как, ребенок? – спросил он, проходя мимо нее в кухоньку.
Ответа не последовало. Полное погружение в новые переживания.
Нед поздравил себя. Ему хватило ума не поддаться на детские штучки. Дети могут доминировать в отношениях, требуя всего вашего времени. Они кажутся такими беспомощными и трогательными, но становятся оборотнями-тиранами, стоит только отпустить вожжи. Во всем должна соблюдаться мера. В меру уважения, дисциплины и понимания. Управлять ими на самом деле очень легко: как только они почувствуют вашу силу – дело сделано. Как гласит старая поговорка: рука, качавшая колыбель, правит миром. Любой, кто позволит править ребенку из колыбели, навлечет неприятности на свою голову.
10
– Я займусь этим с утра, – в сотый раз заверила Дороти Энн Финчли, едва сдерживаясь, чтобы не вытолкнуть будущую невесту за дверь.
– Не беспокойся, Энн, – вмешалась Трейси, присоединившаяся к ним для выполнения того, что считала главным в своей деятельности, – налаживания отношений с клиентами. Трейси не пренебрегала даже уловками на пути к достижению объявленной цели – осуществлению мечты. – Я сама принесу вам платье завтра вечером. В день свадьбы вы будете самим совершенством.
– А вам не кажется, что я слишком похудела? – последовал озабоченный вопрос.
Дороти уже и не чаяла, когда Энн уйдет, всей душой стремясь поскорее вернуться к Неду и Джоанне. Нед, должно быть, как-то справляется, если не приходит за помощью, но, возможно, ему просто не позволяет гордость. С ужасом думала она о том, что могло ожидать ее по возвращении.
Трейси успокаивала, уговаривала и льстила, и наконец Энн, пожелав им спокойной ночи, ушла. Едва за ней закрылась дверь, Трейси вцепилась в руку Дороти, не давая той немедленно улизнуть. Ее светло-карие глаза горели от желания узнать.
– Приемлемое отношение? – спросила она, безумным изломом бровей указывая в сторону задних комнат.
– Он сам предложил присмотреть за Джоанной, я даже не просила, – торопливо проговорила Дороти.
– Прекрасное отношение!
– Он сказал, что практиковался в пеленании. Я до сих пор не могу в это поверить!
– Фантастическое отношение!
– А Джоанна как раз пачкала пеленки, когда я уходила.
Трейси в восхищении рассмеялась.
– Вот проверка так проверка!
Но Дороти была слишком обеспокоена ее результатами, чтобы смеяться. Она освободилась от хватки Трейси.
– Пойду-ка я. Утром уберу образцы.
– Не забудь о награде! – крикнула ей вслед Трейси и принялась весело насвистывать свою любимую мелодию – «Свадебный марш» Мендельсона.
Что, на взгляд Дороти, было явно преждевременно. Даже если Нед пройдет сегодняшний тест без особого ущерба, это будет лишь первым шагом в верном направлении. Осторожно, Дороти! Надежда и желание-ловушка. Когда Нед был с ней, казалось совершенно невозможным не отвечать ему взаимностью. Он пробуждал в ней столько чувств, что угодить в этот капкан было совсем несложно. Если не быть осторожной, можно погрязнуть в оправданиях и компромиссах, вместо того чтобы сразу трезво взглянуть на вещи.
Когда Дороти подошла к двери квартиры, ее охватило паническое напряжение. Вцепившись в ручку, она помедлила и сделала глубокий вдох. Появиться перед Недом в растрепанных чувствах было бы неправильно. Он просил доверять ему, и она должна сделать вид, что все в порядке.
Да ей и самой нужно было спокойствие, чтобы объективно оценить ситуацию. Нед, возможно, постарается скрыть свои истинные мысли и чувства, чтобы пощадить Дороти, но рано или поздно они все равно выплывут наружу. Ничто нельзя скрывать вечно, и однажды, когда обиды уже нельзя будет сдержать, они взорвутся с удесятеренной силой, разрушая все вокруг.
Все обдумав и успокоившись, Дороти повернула ручку и начала тихо открывать дверь, внимательно прислушиваясь, не раздадутся ли тревожные звуки – плач Джоанны, проклятья Неда, ворчливые нападки на детей вообще и сетования на судьбу, поломавшую его жизненные планы.
Музыка. Ничего, кроме музыки, звучавшей с разумной громкостью. Дороти узнала одну из песен «Битлз». Ее нельзя было назвать колыбельной. В ударных Ринго не было ничего убаюкивающего, они скорее будоражили ритмичными топаньем и хлопаньем. Нед очень любил музыку «Битлз», но как она подействует на Джоанну? Дороти Осторожно заглянула в щелку в поисках хотя бы намека на то, чему она готова была противостоять.
Нед сидел, развалившись в ближайшем к кухоньке плетеном кресле, лицом к двери. Он был наполовину скрыт газетой, огромные страницы которой спускались на его колени, а над верхней их половиной, поднятой перед лицом, виднелась лишь макушка. Он, видимо, был увлечен чтением и не слышал, как открылась дверь.
Колыбелька Джоанны стояла на полу, между креслом Неда и диванчиком, и ее край мешал Дороти увидеть малышку. Она решила, что та, должно быть, спит, поскольку из колыбели не доносилось ни звука. Взглянув на кухонную стойку, Дороти убедилась, что Нед вымыл посуду и все убрал, как и обещал.
У нее отлегло от сердца. Его расслабленное состояние, молчание Джоанны, выполненная работа, отсутствие признаков каких-либо травм – ничего, что могло бы обеспокоить. Облегчение тут же сменилось приятным удивлением. Уверенность Неда была не хвастовством. Такое начало лучше, чем Дороти могла предположить, учитывая столь неблагоприятные обстоятельства.
Сгорая от нетерпения увидеть, насколько хорошо Нед справился с пеленанием и переодеванием Джоанны, Дороти очень тихо прикрыла за собой дверь и на цыпочках прошла вперед. Ее сердце остановилось. Колыбелька была пуста.
– Что ты сделал с Джоанной?! – выстрелила она вопрос, которому нараставшая тревога придала истерические нотки.
Газета немедленно опустилась, открыв лицо Неда, выражавшее радостное удивление.
– Ты уже закончила? Все прошло хорошо?
– Нет, где Джоанна? – Она цедила слова, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться в него ногтями и зубами.
– Да вот она, – ответил он, усмехаясь, и положил газету на колени – так, чтобы Дороти смогла увидеть. – Совсем как щенок! – Он с улыбкой глядел на девочку, прилипшую, словно улитка, к его груди. И без всякой поддержки к тому же!
– Щенок?! – повторила Дороти. Тревога сменилась глубоким недоумением.
– Знаешь, как щенки прижимаются к своей матери, обвешивая ее от головы до хвоста? Или, когда собаки нет, сбиваются в кучку, карабкаясь друг на друга, – умиротворенным голосом разъяснял Нед. – Должно быть, им необходимо чувствовать тепло и уют другого существа.
– Верно, – вяло согласилась Дороти. Только огромным усилием воли она удерживалась от того, чтобы не подлететь к нему и не оторвать Джоанну от его груди. Она твердила себе, что руки Неда находятся в нужном положении, чтобы удержать Джоанну, если та начнет скатываться, что он сидит, откинувшись на спинку кресла, и девочка никак не может упасть назад. Кроме того, Нед любит собак. И сравнение со щенком говорит только в пользу ребенка. Это верный признак того, что он смотрит на, дочь с благосклонностью. С любовью.
– Должно быть, инстинкт, – заключил он. Это можно было бы назвать узами, подумала Дороти, стараясь видеть во всем светлую сторону и не спуская зорких глаз со своей малышки. Джоанна не двигалась. Пеленки были в порядке, кнопки на конверте закреплены нужным образом, ничто ниоткуда не торчало.