Воспоминание медленно растворилось в дыму и на его место встало новое:
— Беа, папочка должен кое-куда поехать. У меня есть работа, дорогая, — сказал Эдриан, улыбаясь маленькой пятилетней девочке. Она просто кивнула, из-за чего ее весёлые хвостики подпрыгнули.
— Я буду умницей, папочка. Я останусь с миссис Уизли и буду хорошей девочкой. Обещаю, — торжественно сказала она, протягивая руки, чтобы обнять отца.
Эдриан обнял своего ребенка и посмотрел на Молли, стоящую абсолютно неподвижно позади. Он знал, что если он не разберется с Грейнджер сегодня, то ему придется заплатить за это.
Он решительно направился к двери, бросив предупреждающий взгляд на Молли. Это означало, что, если она дотронется до его дочери, то умрет.
— О, мне не придется этого делать, Эдриан, если ты сделаешь свою работу. Просто помни, что случится с милой маленькой Беа, если ты не прикончишь Гермиону Грейнджер, — холодно сказала Молли. — Я пережила потерю ребенка и никому этого не пожелаю. Это хуже, чем смерть…
Когда он вышел, её зловещие слова всё ещё звенели в его голове.
Гермиона внезапно вернулась в их гостиную на пляже. Она потерла глаза, как будто только проснулась, и посмотрела на Джинни, которая просто стояла неподвижно.
— Мы должны отговорить твою мать от этого, Джинни, — успокаивающе сказал Гарри.
— Нет никакого смысла, Гарри, как объяснять безутешной матери, что её сын виновен? — тихо сказала Джинни. Она ещё не была готова смотреть на Гермиону.
— Гермиона, мы поймем, если ты захочешь привлечь аврорат, — извиняясь начал говорить Гарри.
— Нет! — взорвалась Джинни. — Разве недостаточно того, что она отправила моего брата в тюрьму, так теперь еще и маму! Я не позволю, чтобы это произошло! — зарычала она.
— Это не тебе решать, — спокойно сказал Гарри своей жене. — Твоя мать отправила за ней убийцу, и если Гермиона решит воспользоваться своими законными правами, то мы не будем ей в этом мешать.
— Я не могу поверить, что ты принимаешь её сторону! — закричала Джинни на мужа.
— Джинни, я не принимаю ничью сторону! Вот что получилось! Неужели ты не понимаешь, что твоя мать угрожала ребенку! Если бы этот человек не сделал то, что она ему сказала! Приди уже в себя! — сказал Гарри в ярости, почти встряхнув жену.
— Я уверена, что воспоминания ложные! — отчаянно сказала Джинни.
— Это не так. Я усыпил его, прежде чем взять их, чтобы их нельзя было подделать, — твердо сказал Драко. — Во сне человеческое тело беззащитно.
— Гермиона, что ты будешь делать? — спросил Гарри.
— Не спрашивай её об этом! — в ужасе сказала Джинни.
— Джинни! Заткнись! Я знаю, что сейчас у тебя может быть не лучшее мнение обо мне, но ты можешь заткнуться и дать мне подумать секунду? — закричала Гермиона, наконец, теряя терпение.
Джинни опешила от внезапного нападения и замолчала, смотря на девушку.
— Сначала нам нужно разбудить мистера Ливингстона и добраться до его дочери. Это воспоминание должно было быть сегодняшним. Если он не лжет. Тогда Молли всё ещё будет с маленькой девочкой. Джинни, ты можешь поговорить там со своей матерью. Я не собираюсь обсуждать это в суде… просто поговори с ней, попробуй объяснить ей смысл, — сказала Гермиона.
— Хорошо, мы пойдем. Все мы.
========== Глава 42. Авада Кедавра ==========
Эдриан потряс головой, пытаясь отогнать наркотическую сонливость, и посмотрел на четырех человек, смотрящих в ответ на него. Выражение лица каждого из них варьировалось от совершенно яростного бунтарства до смиренного отрешения.
Это была рыжая и ее муж. Другая пара держалась друг за друга, как будто приливы этой новой проблемы могли забрать их из рук друг друга.
Наемник почувствовал в груди унылое одиночество, и вспомнил о дочери. Сегодняшний день прошел так ужасно неправильно, что он чуть не застонал вслух.
Беатрис была в серьезной опасности, и тот факт, что он не смог выполнить свою работу, напугал его… Теперь он по-настоящему испугался за жизнь своей маленькой девочки.
— Мы знаем о вашей дочери, и о том, что вы не солгали. Мы можем помочь, но вам нужно выполнить свою часть сделки, — сначала заговорила Гермиона.
Эдриан почувствовал облегчение, пронзающее его, такое сладкое и чистое, что его сердце на секунду остановилось, пока он не услышал эти страшные слова. И это заставило его очнуться.
— Конечно, ты должен внести свой вклад.
— Что мне необходимо сделать? — осторожно спросил он.
— Скажи нам, где твоя дочь. Все остальное мы сделаем сами, — сказал Гарри.
А что он теряет? Он предпочел бы, чтобы эти люди ворвались в его дом и забрали Беатрис у Молли. Эта женщина потеряла все свои чувства. Эдриан никогда бы не осмелился выйти сегодня на задание, но Молли сама появилась у его двери. Ее палочка прижалась к его груди в тот момент, когда он открыл несчастную дверь. И Молли угрожала ему.
Поэтому он оделся так быстро, как только мог, чтобы выполнить ее приказ, и к тому времени Беатрис уже прицепилась к Молли. Всего один ее взгляд уничтожил все, что он хотел возразить.
Он выпалил адрес и просто надеялся на лучшее.
***
Драко, Гермиона, Гарри и Джинни стояли у дома в полном разочаровании.
Джинни выглядела угрюмой; её муж, очевидно, ничуть не уступал ей в плаксивости. Она злилась на Гарри, она злилась на всех. Гермиона могла понять боль того, что думает Джинни о потере матери, и она не винила за её злые слова или какие-то действия.
Она просто чувствовала… жалость, глубокую жалость, и вот тогда она прозрела… Они относились к этому, будто это просто нападение Пожирателя Смерти, а на самом деле это была просто страдающая, убитая горем мать, которая пытается справиться с кризисом так, как она считала, ей будет лучше.
Они не могли пойти в дом всем скопом, это просто вызвало бы весьма бурную реакцию.
— Я иду одна, — объявила Гермиона, сняв с себя чары невидимости, и прежде чем кто-то мог остановить её, она уже подошла к ступенькам.
— Стоять, Драко! Стоять! — прошипел Гарри, положив руку на плечо друга, когда увидел, что тот начинает двигаться к своей жене. — Мы следим за ее безопасностью, — заверил он, осторожно двинувшись за Гермионой.
Дверь была открыта, и измученная жизнью Молли Уизли появилась в поле зрения. Её усталое лицо исказилось в маске ненависти, когда она увидела Гермиону. Она даже не потрудилась спрятаться.
— Ты! — прорычала Молли, её холодный голос сочился ядом. — Что ты здесь делаешь?
— Здравствуйте, миссис Уизли, — мягко сказала Гермиона.
Молли посмотрела на маленькую девочку.
— Беатрис, иди в свою комнату, — приказала она малышке.
Гермиона последовала за ней в дом.
— Я просто пришла поговорить.
— Поговорить?! — Молли истерически засмеялась. — Зачем мне с тобой разговаривать? — маниакальная улыбка появилась на ее лице.
И прежде чем Гермиона смогла что-то сделать, миссис Уизли вытащила палочку и закричала:
— Круцио!
— Ты сука! — рычала Молли. — Хочешь «поговорить»? Ты хочешь поговорить, пока мой сын сидит в тюрьме и гниет… из-за твоей грязной лжи! И ты хочешь поговорить об этом? — кричала она на визжащую от боли девушку.
Гермиона почувствовала, как ледяные осколки стекла пронзают ее кожу, а следом свирепое пламя обожгло ее. Круциатус продолжался и продолжался.
Поэтому она сделала единственное, что смогла. Она закричала. Ее страдальческие, громкие крики агонии, в сочетании с холодным безумным смехом Молли, создали невероятную какофонию.
— Пожалуйста, Молли! — она отчаянно умоляла. — Пожалуйста, прекрати это делать! Пожалуйста… я умоляю тебя, — всхлипывала Гермиона. Агония внутри вышла на новый уровень.
— Никогда! Мой сын… Он любил тебя, Гермиона! Он любил тебя! Почему ты не ответила ему взаимностью? Почему ты заставила его сделать это с тобой?! — Молли кричала, как сумасшедшая.
Драко услышал ее первым. Ему было все равно, что случилось с чарами, он просто быстро двинулся вверх по лестнице и толкнул дверь. Он знал, что что-то не так, что-то было неправильно, и он не понимал, пока не увидел…