Она не искала его, но не могла не вспоминать. Впрочем, нельзя вспоминать то, о чем не забываешь ни на миг. В толпе она искала знакомые глаза - серые, родные. Ругала себя, но продолжала вглядываться в лица.
- ...это уже третий, - донеслось издалека.
- Что?
- Ты меня не слушала? - Лиза взяла её под руку и повторила: - Говорю, третий труп нашли.
- Труп? - она никак не могла понять, о чем идёт речь.
- Аля! Ты же сама рассказывала о первой... Жертве.
- А, да, - вспомнила она. - Моя одноклассница. Так жаль её... Дочь осталась.
Лиза небрежно перекрестилась. Она верила, но как-то лениво, с усмешкой - мол, а что поделать, и я не без тараканов.
- Опять горло разорванное... Кровищи было - море!
Подруги подошли к подъезду, втиснулись в узкий пенал лифта и продолжили разговор:
- Ты видела?
- Нет, слышала, на работе рассказывали. Я теперь боюсь вечерами одна ходить, приходится ждать брата.
- А мне не страшно.
Лиза посмотрела на нее странно, с сочувствием, что ли, но промолчала. На площадке у квартиры Али высилась тёмная фигура - серые глаза в обводах чёрных теней, впалые щеки, небрежная прическа. Иван будто ни разу не подстригся за это время, отметила она машинально, подходя к нему.
- Кхм... Я, наверное, пойду... Пока, Аль, позвони.
Она так ни о чем его и не спросила. Пустила в дом, будто и не было месяцев разлуки, повесила большое, не по размеру пальто в шкаф и пошла кормить его супом.
Незнание - это страх. Она не могла избавиться от липкого ужаса, когда он приходил под утро, покачиваясь, будто пьяный, и заваливался спать. Аля - стыдно признаться - даже обыскала однажды его карманы. Пусто. Ни шприцов, ни таблеток, ничего.
К весне они окончательно превратились в соседей, сведенных вместе случаем. Он спал днём, а потом, когда она возвращалась, кивал ей и уходил в ночь. Они жили в параллельных реальностях, встречаясь лишь утром и вечером, в краткий миг ухода-прихода. Больше не было разговоров, смеха и песен. Один лишь страх.
Дни становились все длиннее, и теперь Аля приходила домой засветло, ныряя в тишину, как в омут. Иван все ещё спал, потому у нее было время, чтобы посмотреть на него, спокойно, без торопливых взглядов украдкой. Он лежал на спине в тёмной комнате, где окна были плотно зашторены, и не дышал. От теней кожа его казалась желтой, болезненно тонкой, и она, страшась и отчасти надеясь, будила его. Он просыпался враз, открывал глаза - мутные, затянутые пеленой - и садился. Ждал, когда стемнеет, и уходил.
- Вань, а ты меня... - она не договорила. Осеклась, наткнувшись на его взгляд, и замолчала, потому что поняла: нет.
В тот день она осталась дома, вызвала слесаря, чтоб сменил замки, и собрала нехитрый скарб Ивана.
Второе расставание прошло легче - она услышала шорох, выглянула в глазок, успев заметить тень от мелькнувшей сумки, и облегченно выдохнула. До этого боялась дышать.
Где-то внутри ныло, негромко, тихонько, но она не обращала внимания. Справится.
- Везучая ты, - вздохнула Ирина. - Отпуск - в июне!
- Жара, пух тополиный...
- Махнёмся?
- Нет-нет! Я не могу обречь тебя на страдания, - рассмеялась Аля. Она почти выздоровела, оправилась от любви, окрепла и начала радоваться жизни.
Море окончательно исцелило её, омыв солеными, как слёзы, водами. Она провела неделю на побережье и вернулась в душный город, истратив все деньги.
Чемодан подпрыгивал на ступеньках, норовя стукнуть хозяйку, она проклинала сломанный лифт и потому, наверное, не заметила, откуда он взялся.
Исхудавший до прозрачности, заросший, с длинными, немытыми волосами, Иван походил на злой шарж, выведенный рукой жестокого насмешника. У Али ёкнуло сердце. Она заозиралась, отступила и едва не свалилась с лестницы, но он ухватил её за руку.
- Спасибо, - пробормотала она и попыталась выдернуть ладонь. - Пусти!..
- Аля, я есть хочу.
- А мне-то что? Я не собираюсь тебя кормить. - Она протиснулась мимо него - в нос шибануло затхлой вонью. Зазвенели ключи, которые она перебирала торопливо.
- И не впустишь? - Он повёл головой, жадно принюхиваясь.
- Нет! И не приходи больше сюда!
Он шагнул назад, в сгустившиеся тени у стены, и пропал. Аля захлопнула дверь, заперлась и смахнула со лба холодный пот. Кого она любила?
С того дня её не покидало ощущение чужого взгляда; она оглядывалась, желая засечь неизвестного наблюдателя, но не находила никого. Старалась затеряться в толпе, побыстрее пересечь открытое пространство и скрыться в доме. Даже начала подумывать о переезде, когда случилось несчастье.