- Лиза?
- К знакомым легче подобраться.
- А почему меня не...
Иван отхлебнул остывшего чаю, обвел комнату взглядом стеклянных, но вновь серых глаз, и ответил:
- Ты меня любила.
Аля хмыкнула. Ощущая себя новой, изменившейся, она понимала, что любовь, как и прочие чувства, потеряла свою силу, потому не верила в сентиментальное объяснение.
- Пожалел?
- Нет, - покачал он головой. - Твоя кровь сделала меня сильнее. Я пойду, если что - зови.
Она долго сидела дома, собирая по крупицам решимость. А потом впервые вышла на охоту.
Лето, осень, зима. Ей была безразлична смена сезонов, разве что солнца стало меньше, и это позволяло выходить на улицу пораньше. Она замечала, что все больше теряет себя прежнюю, превращается во что-то иное. Хищное. Опасное.
С работы её давно уволили. Деньги она брала с жертв, ласково называя их своими огородиками. Общаться с живыми Аля не хотела, да и не смогла бы, наверное, сдержать голод. Слишком молода она еще.
- Аль, - в трубку взволнованно дышала Ирина, - почему ты не хочешь увидеться? Что с тобой происходит?
- Ничего. Все нормально.
- А что у тебя с голосом? Заболела?
- Наверное. Кх-кх, - она покашляла.
- Давай я приду?
- Нет, Ир, не надо, я не хочу тебя заразить.
- Может, завтра? А ты слышала, что убийцу Лизы нашли?
- Нет, - она почувствовала опасность, подобралась. - Кто это?
- Ты его знаешь... Это Иван. Я не хотела сначала говорить, а потом подумала - ты должна знать.
- Спасибо... Я перезвоню.
После той встречи они не виделись, но каким-то образом Аля всегда знала, где он. Чувствовала. Сейчас внутренний компас молчал. Она позвала, и Иван отозвался через несколько минут: "Поймали... След оставил..." - замелькали обрывки чужих воспоминаний. Снег. Чёрный ботинок на раздавленной ладони. Алая взвесь в воздухе.
Она уехала из города тотчас же. Набросила куртку и выбежала в ночь, тормознув первое же авто, даже не пришлось прибегать к способностям, что требовали расхода сил. Водитель пытался разговорить попутчицу, но отступил, не сумев преодолеть ее молчание.
Весной она прогуливалась по набережной, скользя взглядом по толпе, выбирала ужин, когда наткнулась на художника - от него тянуло безумием. Он смотрел прямо на нее, изредка поглядывая на лист бумаги, по которому порхал уголь. Она подошла поближе, не в силах сдержать любопытство.
- Это тебе, - сказал он и протянул Але портрет. Из мешанины линий, небрежных мазков, пятен, растушёванных пальцами, проступало её лицо, то, прежнее, с широкой наивной улыбкой. - Ты красивая.
- Спасибо.
Весной она снова влюбилась.