Объяснить сложно и просто одновременно. Сестру увезли в больницу, в комнате племянники, поскандалила с коллегой, а сейчас стою, прижавшись к его груди, и понимаю, что только сейчас начала дышать, не услышала и не знаю как, но поняла, что все будет хорошо…
Глава 21
- Ничего мне не хочешь рассказать? - с хитрым прищуром смотря на меня, интересуется сестра.
- Нет. - для убедительности отрицательно мотаю головой. На самом же деле прекрасно понимаю, будет очередной допрос. - Лучше скажи, что говорит врач?
- Врач говорит - тонус матки. Возможно растрясло по дороге. Будет смотреть по состоянию, но на выписку раньше, чем через неделю, рассчитывать не приходится. - вздыхает Леська, устраиваясь удобнее на больничной постели. - А ты не съезжай с темы - мне дети все уши прожужжали про какого-то просто замечательного дядю Сашу.
Опускаю глаза, вспоминая и краснею.
Мишку и Машу он вчера сразил наповал. Да и племянникам немного было надо, только взрослый, которого можно эксплуатировать несколько часов без зазрения совести и они это делали с превеликим удовольствием.
А началось все с того, что я так и стояла прижавшись к Саше, успокаиваясь. Он тоже не спешил меня отстранять. Просто прижимал к себе, гладил волосы, а я млела, пока за спиной не раздался голос Маши:
- Мишка! Тетя Юля занята, она с каким-то дядей обнимается и не собирается нас кормить.
Стоит ли говорить, что отскочили мы с шефом друг от друга, как ошпаренные, будто мне шестнадцать и папа застал меня целующейся с мальчиком?
Я резвой козочкой поскакала готовить ребятам поздний ужин, который как оказалось должен был состоять из молочных коктейлей, а Сашу Маша уволокла к ним с Мишкой в комнату, как сказала не по возрасту умная девочка “что б не стоял без дела”.
Следующий этап стыда был уже в комнате, когда я решила туда принести “ужин”.
- Дядь Саш, а у тебя паспорт есть? - деловито поинтересовалась Маша. Она стояла над шефом, уперев кулачки в бока, пока он, уже распрощавшись с пиджаком и засучив рукава, сидел на полу и пытался разобраться с роботом Миши.
- Есть, - отозвался шеф.
- Тетя Юля, а у тебя паспорт есть? - это уже Миша заметил мое присутствие и три пары глаз уставились на меня.
- Есть, - прошла в комнату и поставила коктейли на тумбочку.
- Значит можно, - отмахнулся Миша.
- Нельзя, - топнула ножкой Маша, - у нее кольца нет, - ткнула пальчиком в мою сторону.
- Чего нельзя-то Маш? - интересуюсь, сдерживая смешки. Шеф на полу тоже сцеживает улыбочки в кулак.
Хотя вариантов не так много - паспорт, кольцо - похоже племянники решили нас поженить.
Только не тут то было.
- Ну чего ты как маленькая? - возмутилась племяшка, тряся передо мной раскрытой ладонью, - Обниматься вам нельзя. Я спросила у папы откуда берутся дети. Папа сказал, что когда дяденька обнимает тетеньку, у тетеньки потом растет животик и оттуда появляется ребенок. Я с Петькой обнималась обнималась, а живот так и не вырос. Папа сказал, что сначало пусть кольцо мне на палец наденет, а потом уже протягивает ко мне свои ручонки. Я заставила Петьку надеть мне кольцо, а живот все равно не рос. И мама сказала, что ребеночек не появится, пока у меня нет паспорта.
- Хорошо, - тяну задумчиво, афигевая от рассказа маленькой, как я еще недавно думала, девочки, - а обниматься то почему нельзя? Паспорт есть, но колечка то нету, значит не забеременею?
- Ну ты ваще. - качает головой Маша. И весь ее вид кричит о том, что она считает меня недалекого ума. - Если обниматься без кольца, то ты станешь дурой. Так деда сказал. Да, да.
- Ааааа…
- Он так сказал бабушке. Что мама с папой обнималась, ребенок в животике растет, а кольцо не берет у него, значит дура.
На этом моменте я окончательно выпала в осадок.
Даже не знаю, что меня поразило больше. Рассуждение племяшки или то, что у Пети с Леськой закручивается очередная Санта Барбара.
- А ты мне ничего не хочешь рассказать? - спрашиваю у Леськи.
- Эм… дай-ка подумать? - театральной стучит указательным пальцем по подбородку. - Кажется, нет. - соизволила таки после демонстративной паузы ответить. Только не совсем то, что я хочу услышать.
- Тебе кажется. Расскажи-ка о том, что у вас происходит с Петром. - подсказываю очень интересную тему для разговоров.
- Предлагаю уговор, - подхватывается сестра, - ты звонишь отцу, а я тебе все рассказываю.
“Гениальная” идея. Сейчас вот прям разбежалась и позвонила, ага.
- И это мне предлагает та, кто даже лежа в больнице просила никому об этом не сообщать.
- Потому что родители, впервые за несколько лет вырвались в отпуск и я не хочу их дергать. - дуется Леська, поняв, что план ее не удался.
- Или потому что ты беременная третьим от своего мужа, а он не нравится отцу, - подкидываю более правдоподобный вариант.
- Не нравится отцу? И что с того? - у Леськи очень правдоподобно получается изобразить удивление, вот только я на это не поведусь. Мы с ней обе знаем правду.
- Лесь… ты серьезно? Вы любите друг друга, вашим детям шесть лет, ты ждешь третьего, но не можешь жить со своим мужем и все из-за отца.
- О, боже. Ты считаешь, что это из-за отца? Нет, Юля… нет.
- А из-за кого еще, если в нашей семье все так, как хочет он? - встаю со стула и отхожу от кровати сестры.
Нужно чуть больше пространства. Чтобы можно было обхватить себя руками, чтобы спрятаться от прошлых обид, чтобы снова дышать свободно.
Можно долго возмущаться и спорить, но как не крути наш отец - диктатор. Все всегда так, как хочет и решит он. Второго мнения в нашей семье никогда не существовало. Либо его, либо не правильное. Самое обидное, что маму это устраивало. Она всегда заглядывала ему в рот. Поэтому я в свое время и сбежала, сбежала и поклялась не возвращаться в тот дом.
Там стены пропитаны полным контролем и подчинением. Он называл это заботой, я называла клеткой. Он выбирал все, начиная от школы и кружков, заканчивая друзьями и университетом. Когда остро встал вопрос о парне и мне были показаны несколько страниц в социальных сетях одобренных отцом кандидатур, а мои документы уже лежали в выбранном им универе, я сбежала.
- Я не живу со своим мужем, потому что он накосячил и накосячил сильно. Но проблема в том, что я хочу быть с ним, но не могу, пока он не поймет, что я и дети это все, что ему нужно и точно не повторит своей ошибки. Я даже не предполагала, что ты считаешь отца виноватым в этом.
- Петя накосячил сильно? - я не верю в то, что говорит моя сестра.
Я видела, как он ее любит, как заботится о ней и он мне искренне нравился. Он не заставлял, не подавлял, мне казалось что они просто идеальная пара. Я так за них радовалась и, когда сестра ушла с ним из дома, я говорила - “вот хотя бы кто-то вырвался”.
А отец, он никогда не одобрял выбор Леськи, никогда не проявлял хоть капельку гостеприимства или дружелюбия. Леське так и не удавалось отстоять своего мужа перед отцом, Петя это делал сам. Он всегда очень грамотно и четко ставил отца на место, от чего я восхищалась им ещё больше и искренне радовалась за сестру.
Три года назад, мы рассорились с Леськой именно из-за того, что она сдалась и послушалась отца, за эти годы он так и не оставил попыток переубедить ее вернуться домой. Даже, когда у них с Петей появились уже дети. Отец в внуках души не чаял, но продолжал ненавидеть их отца.
Леська мне не отвечает. Просто смотрит на меня глазами побитой собаки и в ее взгляде такая боль, что сомнений не остается - она мне не врет.
Смотрю на всегда жизнерадостную и озорную сестру и меня осеняет ужасная мысль:
- Лесь он тебе изменил? - спрашиваю и сама холодею от этого.
Сестра еще больше бледнеет и я понимаю, что попала в точку и мне тоже становится хреново. Потому что смотря на них я верила в идеальные пары, верила в отношения, верила в настоящих мужчин, для которых женщина не вещь или предмет интерьера, а партнер.
- Почему ты мне раньше об этом не говорила Леська?