Ринулся ее искать. Тогда-то впервые и нарвался на ее отца. Стал пробивать ее семью, рыть глубже, пока не раздался телефонный звонок.
-Я не люблю, мальчик, когда копаются в моем грязном белье, - с усмешкой проговорил мужской голос на том конце провода. - Не зарывайся.
Тогда я понял, что идиот в квадрате. Юлин отец, Андрей Юрьевич, был далеко не последним человеком в своем городе. Серьезный бизнесмен со стальным характером. Мы с ним тогда “любезно” пообщались, он сетовал на то, как расстроен нашей размолвкой с его дочерью, а я поделилися своими печалями, что она потерялась и не могу ее найти, а если проще, то обматерили мы друг друга тогда - он орал, что на пушечный выстрел больше не подпустит меня к дочери, а мне было глубоко наплевать на его мнение - я должен был ее найти и принялся рыть дальше.
На почве моих поисков у нас и возникали темы для “бесед”. Он то звонил издевался, играя в игру “тепло-холодно”, когда я рыл ни в том направлении, то орал, чтобы не лез к нему и его семье, когда подбирался ближе.
Так продолжалось пару недель, к тому моменту уже стала известна вся схема слива информации в фирме отца, все крысы были выловлены и ждали наказания, а я собирался рвануть в Юлин родной город, потому что спряталась она на виду - у себя дома.
Не уехал.
В ночь перед отъездом мне позвонил отец - сестра попала в больницу. Выкидыш, оказывается она была беременна. В эти две недели и я и отец откровенно забили на сестру. Отец занимался фирмой, пытаясь наладить дела, а я в поисках Юли и вылавливания крыс помогал отцу. А у Арины участились скандалы с Антоном, ей не понравилось, что он мне все рассказал.
- Да, что вы так все в нее вцепились? Пропала и слава богу, а вы носитесь с ней все. Как же меня бесит эта дура. Как же я ее ненавижу, - орала моя сестренка -”ангел” и я впервые с трудом себя сдерживал, чтобы не подойти и не тряхнуть ее.
После этого я больше не разговаривал с ней, а через полторы недели узнал, что она в больнице с выкидышем. После очередного скандала с Антоном, он собрал свои вещи, съехал из их общего жилья. Арина решила проучить его, написала ему прощальное смс и наглоталась таблеток. Дозу рассчитала правильно - несколько таблеток снотворного, чтобы отключиться, но не умереть, не рассчитала одного, она была беременна и пока была в отключке у нее открылось кровотечение. Врачи ничего не успели сделать - ребенка она потеряла.
В этот раз обвинила Антона, меня, отца. Мы, эгоисты, которые думают только о себе.
Больница и психологи-психиатры для нее - это были условия отца.
Он лично отвез ее в реабилитационный центр за городом, сдавая на руки первоклассным врачам, а вечером, когда вернулся домой, его разбил инсульт. Вся правая сторона тела, рука, нога, правая часть лица перестали нормально функционировать. Но самое главное - выжил.
Через пару недель, после всего случившегося, поехал к сестре. Я собирался забрать отца из больницы домой, врачи давали добро, и нанять ему специалистов для ухода и реабилитации дома - он устал лежать в больнице. Угасал на глазах - морально угасал. Надеясь его взбодрить, хотел поговорить с Ариной, о ее возвращении - полагал, что присутствие и забота дочери поможет ему, но не учел возросшей ненависти сестры.
-Вы спихнули меня в психушку. Да я вас ненавижу. - орала она, кидаясь и пытаясь впиться ногтями в лицо. - Из-за вас я потеряла ребенка. Убийцы.
И я уехал. Просто не мог больше на нее смотреть.
Мы все, я, Арина, отец - три человека, которые когда-то были одной семьей, самыми близкими друг-другу людьми, сейчас ненавидели. Я ненавидел Арину за ее эгоизм, она ненавидела меня и отца, не понимая почему мы не спускаем ей все по прежнему с рук, а отец за что-то определенно ненавидел меня или просто не хотел видеть - его голова, повернутая в сторону стены, во время моих посещений, говорила красноречивее любых слов.
“Все развалилось без тебя мам” - тогда я отчетливо понимал, что все пошло прахом именно когда не стало ее. Она была тем, кто делал из нас семью, а не просто набор людей, вынужденных жить вместе. Будь она жива и с Ариной все было бы по другому. Без нее мы все разрушили.
Создать денежную подушку, обеспечивая семью - ничто. Сделать так, чтобы те, кого ты обеспечиваешь, были семьей, вот, что главное.
До дома в тот день я так и не доехал - не справился с управлением. Авария. Переломы и сотрясения. Больница. Только теперь пациентом был я.
А утром одно смс, которое окончательно расставило все по местам:
"Моей дочери нужен мужчина, готовый решать проблемы, а не мальчишка, делающий глупости. Не зрелому пацану нечего делать рядом с ней. Я надеялся ты поумнел, но увы…" - это было последнее смс от Юлиного отца.
Он был прав.
Вот эта точка, здесь и сейчас, была результатом наших действий. Все, что произошло, результат наших поступков.
Чего мы с отцом ждали от Арины, которая не знала отказа ни в чем и никогда? Только в фантазиях, человек, который с детства купался в абсолютная любви окружающих, не знающий ни в чем отказа или даже простого "нет", проблемы которого решались по щелчку пальцев, может вырасти добрым, отзывчивым и сострадательным.
Чего мы ждали от организма отца, который и так истощенный каждодневными нагрузка, столкнулся с моральной подоплекой в виде потери дела всей жизни, убивающей саму себя дочерью и бухающим сыном? У отца же были признаки. Боли. Но он закопался в работу, отмахиваясь и вот результат.
Ну и я. Злой до чертиков, не внимательный. Сел за руль в состоянии, в котором нельзя было этого делать.
Можно, конечно, сказать, что так сложились обстоятельства, но это не так.
Последние недели я точно забыл об одной важной черте, о рассудительности. Рубил с плеча, не включая мозг, не сбавляя оборотов, не разбираясь в ситуации.
Был ли я кому-то опорой и поддержкой? Тоже нет. Не обдумал, не осмыслил, не разобрался.
Так что, да, Юлин отец оказался прав… я вел себя, как незрелый мальчишка.
После этого я больше ее не искал.
- Ты там уснул, что ли? - снова рявкает ее отец, вырывая меня из воспоминаний.
- Да нет, вот просто думаю, неужели считаете, что я стал достоин вашей дочери, что вы позволили нам встретиться? - усмехаюсь.
Уверен, что ни один мужчина, по мнению Андрея Юрьевича, не подходит Юли и Олеси. Хотя, наверное, для отца, это нормально.
На том конце воцаряется тишина, что я даже отодвигаю телефон от уха, проверяя не прервалась ли связь.
- Не уверен, что ты будешь когда-либо достоин моей дочери. - усмехаюсь, потому что такого ответа я и ждал. - Но моя жена сказала бы, что это судьба. Я не подстраивал эту встречу и узнал о ней только сейчас. И раз уж ты там, то не оплошай в этот раз.
- Даете свое отцовское одобрение? - подначиваю.
- Не оплошай с расследованием. Лезть под юбку моей дочери я никогда одобрения не дам! - рычит отец Юли.
- Да я собственно вас и спрашивать не собираюсь, - усмехаюсь и пока сбрасываю вызов, отчетливо слышу в динамике "Наглец".
Глава 40
Юля.
Трое мужчин - Саша, Давид и, как представил его Маркуша, Геннадий Юрьевич.
Последний, уже в возрасте, но не дряхлый старик, а такой высокий, довольно подтянутый мужчина. Только лучики морщин вокруг глаз и посеребренные сединой виски выдают его возраст, а вот взгляд внимательный, пытливый.
Именно этим пытливым взглядом он и смотрит на меня, как и Саша с Давидом. Хочется поежиться под перекрестным огнем трех пар глаз, но я держусь.
- Я, кажется, уже сказала, что разговаривать буду только в присутствии адвоката, - знаю, грубо, но по другому сейчас не могу. Нервозность, вызванная их появлением, дает о себе знать.