Вся эта ситуация с моими обвинениями, бьет по нервам почище отбойного молотка, а присутствие при этом всем Саши только усугубляет положение.
Почему-то, когда разговаривала с Леськой, все казалось простым, а сейчас нервы все таки сдают. И еще становится до ужаса обидно.
Почему я? Или точнее - почему снова я?
Сестра точно верит, еще Вася, папа и мама, если я позвоню и расскажу им… если подумать, много, кто поверит в мою невиновность, а мне почему-то очень хочется такого же безоговорочного доверия от одного единственного человека, который стоит сейчас напротив меня. Вот такая вот шутка моего мозга. Именно он уже второй раз и обвиняет, а мне приходится оправдываться.
Это обидно и унизительно.
- В адвокате есть необходимость? - удивленно вскидывает брови Геннадий Юрьевич.
- Вы обвинили меня в шпионаже. В адвокате есть необходимость, - скрещиваю руки на груди, отгораживаюсь, но не сдвигаясь ни на шаг. Я так и держу их за порогом квартиры и впускать нет никакого желания.
Смотреть предпочитаю на их шефа - так проще, но…
- Юля, нужно поговорить, - вздрагиваю, услышав этот голос, а сердце бьется чаще.
Я так старалась внушить себе, что его нет, сосредоточившись на пришедшем с ним мужчине, что Сашин голос раздаетсяся, как гром среди ясного неба.
Замираю. Вдох-выдох.
Я не слышала этот голос три года. Даже в кабинете он молчал. А вот сейчас… какого черта я так на него реагирую? Ведь не должна же!
- Удивительно, что это предлагаешь именно ты, - шиплю не хуже змеи, все таки поворачиваясь к нему и сталкиваясь с ним взглядом.
Всего один взгляд и словно шипом в сердце - больно.
Меня трясет. Чувствую себя, как мышь перед удавом. Мне не выстоять одной сейчас - духу не хватит. Уже горечь подступает к горлу, сердце заходится в сумасшедшем ритме, а к глазам подкатывают слезы обиды.
Хочется зайти в квартиру, захлопнуть дверь и никого не пускать, но оглядывая мужчин, понимаю, что меня не отпустят. Они твердо намерены поговорить.
- Вы не можете принудить меня разговаривать, - оборачиваюсь к Геннадию Юрьевичу.
- Мы ведем расследование и сотрудничаем с госструктурами. И мы либо разговариваем здесь, либо придется проехать в участок, - бесстрастно отзывается мужчина.
Задыхаюсь от нахлынувшего возмущения и страха. Госструктуры, участок - это уже чересчур. Хватаю ртом воздух и не знаю, что сказать. Неужели у них действительно есть такие полномочия? Вдруг уверенность в том, что я смогу просто развернуться и спокойно уехать из этого города и начать жизнь где-то в другом месте, начинает рассыпаться, как карточный домик.
Да, в прошлом была аналогичная ситуация, но она будто прошла мимо меня. Никто вот такой серьезный и холодный не приходил и не говорил, что я могу, а что нет. Я по сути в прошлый раз сбежала и меня никто не искал. Да, было обидно услышать от Ани в чем меня обвиняют, но была только обида, сейчас же поселился еще безотчетный страх.
Я ничего не делала, но я в ужасе.
И что мне делать?
Уже нервно оглядываю мужчин - бесстрастные, жесткие. Такие не идут на компромиссы, не слушают слов, а опираются на доказательства. Такими я их вижу сейчас. И мне страшно.
Даже моя уверенность в том, что я ничего не делала, начинает давать сбой. Нет, я по прежнему уверена, что не крала никакой информации, но смогу ли я это доказать?
За спинами мужчин раздается звук прибывшего лифта. Я не вижу, но слышу, как двери лифта разъезжаются и голос:
- А что здесь происходит? Юля?! - ноги едва не подкашиваются от облегчения.
Ощущение, что в позвоночник был вставлен стальной стержень, а сейчас его вынули. Позволяю себе выдохнуть от облегчения и губы сами растягиваются в улыбке.
- Вася, - выдыхаю имя друга и ловлю на себе три удивленных взгляда.
Судя по всему, я сделала это очень явно. В каждом взгляде было примешано что-то свое - в глазах Геннадия Юрьевича, почему-то было веселье, в глазах Давида - шок, а Саша смотрит таким взглядом, который я никак не могу разобрать.
На них я особого внимания не обращаю. Я просто испытываю облегчение от того, что больше не одна.
Вася как-то ловко обходит мужчин и встает передо мной, загораживая меня от нежданных гостей, словно стена. Друг скрещивает руки на груди и по очереди, демонстративно, оглядывает всех троих.
- Юленок, это кто? - спрашивает, не поворачиваясь.
Брови мужчин от удивления взлетают еще выше.
Когда не одна действительно легче. Я даже могу взять себя в руки и ответить с изрядной доли язвительности:
- Это то, из-за чего я тебе звонила. Ты три года назад предлагал мне адвоката, - на этих словах Саша наклоняет голову набок и прищуривается, - мне нужен адвокат сейчас. Александр Игоревич в очередной раз обвиняет меня в шпионаже.
Глава 41
- О как, - как-то уж слишком спокойно и размеренно говорит Вася и я физически ощущаю возникшее напряжение.
Воздух в тамбуре подъезда будто наэлектризовался и сейчас потрескивает - вот вот и посыпятся искры. Саша и Вася сверлят друг друга тяжелыми взглядами. Давид встает полубоком к Саше и закидывает руку ему на плечо, будто удерживая на месте. Геннадий Юрьевич в каком-то веселом изумлении переводит взгляд с меня на Сашу и друга.
По коже бегут мурашки - я волнуюсь еще больше, чем до этого. Но сейчас волнение другое - эти двое будто готовятся кинуться друг на друга. Но это же бред, с чего? Или нет, не так - Вася знает о том, что произошло со мной и может злиться на Сашу, но Саше то, с чего злиться? Что есть кому меня защитить?
- Вась… - зову тихо мужчину, но он даже не дергается.
- Юленок, зайди в квартиру. - говорит, все так же не оборачиваясь. - А я тут пока с этими господами поговорю.
- Юленок…. серьезно? - зло, сквозь зубы выдыхает Саша и сбрасывает руку друга с плеча.
В шоке открываю рот, но ответить ничего не успеваю.
- Да, Юленок, что-то не нравится? - с вызовом интересуется Вася. - Своим близким она позволяет себя так называть.
Я так и стою с открытым ртом. “Юленок” меня называет только Вася и я терпеть не могу это прозвище. Но у всех же есть друг, который придумал вам прозвище, которое вы терпеть не можете, а он упорно продолжает так называть? Вот такой у меня друг Вася с этим дурацким прозвищем.
- Для близких значит, да, Юль, - наклоняет набок голову Саша, заглядывая за плечо Васи, на меня.
О! Ну конечно, это же сейчас очень важно!
Уже тысячу раз пожалела о сложившейся ситуации. Знать бы заранее, что заявятся эти “гости”…
Вдох - выдох…
Хватит. Пора расставить все точки над "i".
Не хочу сейчас думать и разбираться, почему все сейчас ведут себя так. Не понимаю поведения Саши, понимаю, благодарна, но все же не одобряю поведения Васи и больше всего хочу остаться одна, потому что меня пугает собственная реакция на Сашу.
Три года прошло, а внутри все замирает, словно в сладком ожидании, стоило ему появиться и только сердце отбивает чечетку о ребра.
Но пора расставить все по местам, чтобы меня оставили уже в покое. Да и хватит уже соседям по лестничной площадке подкидывать темы для сплетение.
- Александр Игоревич, я уже сказала, разговаривать буду только через адвоката. - выхожу из-за спины Васи, становясь рядом. - У меня еще неделя отпуска, но я уже сегодня передам заявление на увольнение, надеюсь после отпуска мне не придется возвращаться в компанию. Можете передать Марку, что проблем я создавать не буду, но и навесить на меня обвинения не позволю.
- Снова сбежать решила? - с горечью усмехается Саша.
И этот вопрос… между нами будто стена. Три года, не три часа - передо мной абсолютно чужой человек. Вот только от этого становится горько.
Хочется психануть. Наорать. Узнать почему все так. Вытрясти из него ответы на все вопросы, которые мучают меня вот уже три года.
Я, черт возьми, хочу спокойно жить дальше, но будто застыла, застряла в какой-то липкой жиже и не могу выбраться и двигаться вперед.