Мне было нормально без него, я не страда. Словно либидо без подходящего человека рядом на время уснуло. Сейчас оно проснулось, напомнило как это бывает, когда тебя ласкает именно он…
Умелые ладони Тимофея ползут вдоль моего тела, касаются бедер, немного собирая ткань, выше до талии, за спину по позвоночнику и лопаткам, по рукам, по шее, фиксируют лицо в его ладонях.
Я вся горю, отзываюсь ему, стремясь бедрами навстречу.
- Катя, черт, - Тимофей на секунду отрывает от моих губ, - я с ума схожу с тех пор, как ты снова появилась. Любую возможность ищу, лишь бы выбраться в Питер.
Его губы снова на моих. Язык по языку, звук сталкивающихся зубов, задушенные стоны.
- Катя, Катюша…
- Тим… - Касаюсь губами его шеи. Жадно вдыхаю аромат терпкого парфюма смешанный с натуральным запахом тела, - что мы делаем? Ты несвободен.
- Нет, - он замирает, вжимается лбом мне в висок, - свадьба спланирована, назначена дата. Мне казалось, я определился с тем, чего хочу.
- Тогда зачем?
Руки перемещаются на мою талию и сжимаю, сильно, пособственнически.
- Я тебе не подхожу Тим, ты когда-то сам так сказал. Пожалуйста, не играй со мной, я не из таких.
- Я не играю.
- Тогда что это? Я запуталась. Не понимаю. Ты женишься, ты целуешь меня.
- Как мне жениться на другой, если я постоянно думаю о тебе?
- Думаешь?
- Думаю. На работе, в душе, пока разгребаюсь с делами в Москве и уговариваю себя, что очередная поездка в Питерский филиал - самая насущная необходимость.
- И что ты собираешься с этим делать? - мои пальцы мимо воли сжимают его футболку сильнее, - Тим, я не буду твоей любовницей. То, что случилось год назад - это был порыв, я сходила с ума после развода, мне хотелось испытать, что такое быть с другим мужчиной. Ты мне очень понравился… думаю, это очевидно. Я разрешила себе отношения без обязательств, легкий летний роман. Но тогда ты был свободен.
Опять молчание, счет на секунды, за ними минуты в одном прерывистом дыхании на двоих, тягостные в ожидании его ответа.
- Я все решу, - Тим шумно выдыхает.
- У меня есть Тамила, - шепчу тихо и неуверенно.
- Знаю, у тебя прекрасная дочь.
Тимофей меня отпускает и прислоняется спиной к стене соседнего дома. Между нами образуется расстояние в метр или полтора. Мне сразу становится прохладно. В темноте я практически не вижу Тимофея, лишь контур, подсвеченный слабым светом низких уличных фонарей от дорожки, проходящей рядом.
- У тебя с бывшим все? Точно, Кать?
- Да.
Вкладываю в ответ всю свою уверенность. Никакие силы не заставят меня вернуться к Демиду после того, что он сделал. Любовь давно ушла, оставив после себя горечь разочарования. Да и вижу я прекрасно, что ему нужно - бывший муж бежит от проблем с Надей и малышом. Плач, бессонные ночи, подгузники и вечно уставшая женщина, которая не в силах уделять ему время. У нее нет маникюра, отросшие корни, одежда с запахом отрыжки ребенка, опухшие от слез глаза, истерики. К сожалению послеродовой депрессии мне избежать не удалось, слишком сильным прессинг был со всех сторон. Идеальная мать, жена, я не справлялась.
- У меня есть твой номер, я буду тебе писать.
- Хорошо.
До нас долетел голос ведущего с поляны. Автобус за отъезжающими в город прибыл.
- И поцелую еще раз, пока ты не уехала, - Тим притянул к своей груди. Мне не хочется никуда ехать, прощаться. Нахожу в темноте его губы, целую, обнимаю за шею. Не сопротивляюсь, когда Тимофей разворачивает нас и вытрамбовывает мою спину в стену, подсаживает выше, заставляя обнять его торс ногами, - Катя, Катя… еще минута и я тебя никуда не отпущу.
В паре метров раздается хлопок. У одного из фонарей лопается плафон и гаснет свет. Резкий звук немного приводит в себя нас обоих. Улица не место для откровенных ласк.
- Дай мне неделю, - Тим помогает мне крепко стать на ноги. Я, как могу, привожу себя в порядок. Но ни опухших губ ни горящих глаз мне не скрыть.
- Она у тебя есть, - целую его коротко на прощанье. Уходя, то и дело оборачиваюсь на его силуэт, привалившийся в темноте к углу дома. Я не хочу скрываться, но в сложившихся обстоятельствах так будет лучше. Не хочу слухов и лишних проблем.
Уезжающих провожают одной дружной подвыпившей толпой. Лида пригрелась в объятьях блондина, Вадика с его дамой сердца не видно. Оля в стороне пьяная и злая. Как-то ей придется смириться с тем, что Тимофей выбрал меня.
В квартиру родителей пробираюсь потихоньку, хочется скорее прилечь. Однако мама встречает меня на кухне встревоженной.
- Ты почему не спишь? - удивленно смотрю на нее в ночной сорочке с чашкой чая.
- Не могла уснуть, тебя ждала.
- Ладно, пойду спать, только умоюсь.
- Как погуляла? - напряженный мамин взгляд шарит по моему лицу. Примерно так она смотрела, встречая меня с первой дискотеки и любых затянувшихся допоздна мероприятий. Выспрашивала кто был, что пили, не натворила ли я дел и не оскандалилась ли.
- Нормально.
- Тебе Демид не звонил?
- Пять раз, пока я была в дороге, но я не взяла, - скрадываю руки на груди. Плечом упираюсь в косяк.
- Для тебя стараешься, стараешься, а толку ноль, - мама махнула на меня рукой, подперла щеку кулаком, - когда ты уже повзрослеешь, Кать?
- Что значит повзрослеешь?
- Начнешь наперед думать. Съемная квартира, ребенок, денег вечно нет. Мне тебя жалко.
Начинается…
- Мам, не надо меня жалеть.
- Я хочу, чтобы ты жизнь достойно прожила, а не мыкалась по чужим углам, - ее ладонь с силой ударила о стол. Когда-то это на меня производило сильное впечатление. Становилось стыдно, хотелось стать совсем маленькой и забиться в угол. Я чувствовала свою полную никчемность, растерянность. Сейчас лишь отрывается неопрятным напряжением во всем теле, застрявшим в легких воздухом. Я почти научилась держать удар, - для этого я тебя рожала? Скажи мне, для этого? Я тебе и тогда, когда Демид в первый раз уходил, говорила как делать надо, но ты все сама справлялась. Два года в трубу спустила. И дальше собираешься так продолжать?
- Я иду спать, разговор окончен, - гордо вздёргиваю подбородок.
- Что, напилась уже?
- Хватит! - У меня лопаются нервы. Внутри буквально раздирает. Не должно быть так тяжело и больно рядом с близким человеком. Сил нет больше терпеть и каждый раз пытаться оправдать мамину «заботу», - ты не можешь так со мной разговаривать. Я взрослый человек.
- Где, в каком месте?
- Вы чего кричите? - на наши голоса выходит сонный отец.
- Твоя дочь как всегда включила гордую.
- Катя, дочка, - отец недовольно хмурится, - мы как лучше хотим.
- Не лучше, - качаю я головой, - последний раз говорю, я к Демиду не вернусь. Он может общаться с дочерью, но не больше. Я предателя не прощу.
Отец как обычно отмахнулся. Скрылся у себя в комнате, хлопнув дверью.
- Значит так, - мама поднялась на ноги, - раз ты такая независимая, справляйся сама. Нечего скидывать на наши руки Тамилу, а самой развлекаться бегать. Все, как за ум возьмешься, тогда поговорим.
Развернувшись, ухожу в ванную, меня всю трясет. В родном доме словно в аду каком-то.
***
Приятно, когда твое утро начинается с милого сообщения: «Доброе утро, скучаю»
И целующий смайлик в конце.
На лице расцветает улыбка, Тим даже глупый смайлик добавил. Хочется танцевать, смеяться, парить. Я и забыла, как это - быть влюбленной.
Тамила моему приподнятому настроению рада. Воспользовалась им, чтобы выбить себе месяц обучения рисованию в одной студии вместе с Мали. К таким тратам я была не очень готова, однако решила дочку побаловать. Мне можно и без новых туфель походить, а там искусство.
Именно таким был основной Тамишин аргумент - искусство. Оно требует жертв. Таких, как ее праздничное платье, которое они с Мали украсили и теперь висящее в чехле на любимой золотой вешалке. Стирать нельзя, выбрасывать тоже.