- Йо, - поздоровалась я.
Рейнжер взглянул на меня поверх очков:
- И тебе «йо».
Я жадно осмотрела его машину:
- Здоровский «мерседес».
- Просто транспорт, - ответствовал Рейнжер. – Ничего примечательного.
В сравнении с чем? С «Бэтмобилем»?
- Конни сказала, что ты беседовал с Винни.
- Деловые переговоры, милашка. Я не беседую с Винни.
- Нечто подобное я и хотела обсудить с тобой… то есть твои дела. Ты помнишь, что ты в некотором роде мой наставник по охотничьему делу?
- Элиза Дулиттл и Генри Хиггинс сделали Трентон.
- Ага. Ну, правда в том, что охота за головами не очень хорошо складывается.
- Никто не убегает из-под залога.
- И это тоже.
Рейнжер прислонился к машине и сложил руки на груди:
- И?
- И я подумала, может мне стоит внести разнообразие.
- И?
- И я подумала, что ты мог бы мне помочь.
- Ты говоришь о ценных бумагах? Инвестировании денег?
- Нет. Я говорю о зарабатывании денег
Рейнжер запрокинул назад голову и тихо засмеялся:
- Милашка, ты не захочешь такого рода разнообразия.
Я сощурила глаза.
- Ладно, - пошел он на попятную. – Так что у тебя на уме?
- Что-нибудь законное.
- На свете имеются все виды законного.
- Хочу что-нибудь совсем законное.
Рейнжер наклонился ко мне и понизил голос:
- Позволь тебе растолковать мою рабочую этику. Я не делаю того, что вызывает во мне чувство моральной несправедливости. Но иногда мой моральный кодекс отбивается от нормы. Временами мой моральный кодекс несовместим с законом. Большую часть того, что я делаю, пребывает в переходной зоне, только за пределами полностью законного.
- Тогда ладно, как насчет того, чтобы направить меня на что-нибудь по большей части легальное и уж точно морально правильное?
- Ты уверена?
- Да.
Нет. Не очень.
Рейнжер сделал замкнутое лицо:
- Я подумаю над этим.
Он сел в машину, мотор завелся, и Рейнжер укатил прочь.
Итак, у меня имелся пропавший дядюшка, который вполне возможно расчленил женщину и запихал ее части в мусорный мешок. Но у меня также была просрочена плата за квартиру. Как-нибудь мне придется урегулировать обе проблемы.
Глава 2
Я вернулась к «Клаверлиф Эпатментс» и припарковалась на стоянке. Потом взяла с заднего сиденья черный нейлоновый пояс с отделениями для всяческой амуниции, пристегнула его, начинив электрошокером, перцовым балончиком и наручниками. Затем отправилась на поиски управляющего здания. Десять минут спустя я стояла перед квартирой Бриггса, и в руках у меня был ключ от двери. Дважды постучала и провопила:
- Залоговое правоприменение.
Ответа не было. Тогда я открыла дверь ключом и вошла. Бриггса дома не оказалось.
Терпение – необходимая добродетель охотника за головами, и мне ее всегда недоставало. Я нашла стул, поставила его лицом к двери и уселась, выжидая. Я себе твердила, что буду сидеть столько, сколько потребуется, но понимала, что сама себе вру. Начать с того, что сидеть вот так в его квартире было чуточку незаконно. И потом еще существовал факт, что на самом деле я очень боялась. Ладно, допустим, в нем три фута росту… но это не значит, что он не может выстрелить. И не значит, что у него не имеются какие-нибудь чокнутые дружки ростом футов шесть с четырьмя дюймами в придачу.
Я уже сидела час с лишним, когда раздался стук, и я увидела, как под дверь просунули листок бумаги.
«Дорогая Неудачница, я знаю, что ты там, и не собираюсь появляться дома, пока ты не уберешься», - гласила записка.
Великолепно.
* * * * *
Облик моего дома нес в себе поразительное сходство с «Клаверлиф». То же самое сооружение из кирпичей, то же самое минималистское внимание к качеству. Большинство жителей в моем доме старики, разбавленные обществом нескольких латиноамериканцев, которые вносили интересное разнообразие в наше общество. Покинув квартиру Бриггса, я отправилась прямо домой. Проходя по холлу, забрала почту. Желания вскрыть на ходу конверты, чтобы узнать содержимое, у меня не возникло. Счета, счета, счета. Я открыла дверь ключом, кинула почту на кухонную стойку и проверила автоответчик. Ничего. Мой хомяк Рекс спал в клетке в банке из-под супа.
- Эй, Рекс, - позвала я. – Я дома.
Раздался легкий шорох сосновых стружек, но это все. Рекс явно не был настроен чуточку поболтать. Я подошла к холодильнику, чтобы достать ему виноградину, и обнаружила пришпиленную к дверце записку. «Я принесу обед. Увидимся в шесть». Записка была без подписи, но по тому, как затвердели мои соски, я поняла, что она от Морелли.