Перебравшись на другой берег, они свернули налево, к отдаленному скоплению высоких криптомерий. Темный остров сплетенных деревьев на голом болоте.
Далеко на востоке маячили белые паруса рыбачьих лодок, державших курс в сторону моря. В небе над криптомериями кружила стая гусей. Вскоре они устремились к югу, перекликаясь между собой.
Они зашагали по размокшей тропинке, петлявшей между тихими, безлюдными полями. По ровной поверхности стоячей воды скользили водяные пауки, напоминавшие яркие ногти, царапавшие натянутый шелк.
Они добрались до густых бамбуковых зарослей, откуда уже была видна квадратная голубая арка, а за ней — угловатые крыши замка Никуму. Ханеда.
— Наверное, он еще в Эйдо, — сказал Ронин.
— Едва ли. В Эйдо он приезжал на ногаку.
— Он будет искать нас в городе.
— Нет, этим займутся его люди.
Оками пристально вглядывался вперед.
— Видите, вон там? — Он показал направление. — Нет, левее. Лошади. Он вернулся, и Моэру с ним. Он не стал оставлять ее в Эйдо.
Белые паруса исчезли, и теперь ничто не нарушало ровной плоскости пейзажа, кроме замка Ханеды среди криптомерий. Воздух еще оставался сырым и вязким после ночного ливня. Серые тучи плыли по небу на запад, словно потрепанные воины отступающей армии. Небо за ними было расцвечено полосами бронзово-коричневатых оттенков. Солнце уже скрылось за горизонтом. На землю стремительно опускалась ночь. В Ханеде наблюдалось какое-то движение.
— С этого места, — прошептал Оками, — и пока не доберемся до зарослей, будем пользоваться только знаками, потому что звуки по болоту разносятся очень далеко. А теперь наблюдайте за мной и делайте, как я.
Он стащил с себя плащ и вывернул его на другую сторону. Ронин увидел, что с изнанки плащ отделан черной тканью, и последовал примеру Оками. Потом они намазали грязью лица и тыльные стороны ладоней. Темнота окутала мир.
Вспугнутый ими гусь захлопал крыльями и взмыл в воздух. Хоть звук и не был таким уж громким, но, как и предупреждал Оками, в застывшей тишине болота он разнесся громоподобным рокотом.
Они замерли под сенью высокого клена. Ронин быстро огляделся и увидел, что рисовые поля заканчиваются. За ними тянулись однообразные луга, усеянные невысоким кустарником и редкими рощами кленов. Они уходили в сторону цепи высоких гор на востоке. Из-за дальнего расстояния горный кряж напоминал нарисованный задник сцены, плоский и неживой.
Послышались хлюпающие шаги на тропе через болото. Ронин затаил дыхание. Было так тихо, что он слышал удары собственного сердца, отдающиеся в ушах.
Мимо них, шагах в двенадцати, не больше, прошли четверо воинов в темно-серых одеждах с рисунком из синих колес. Вооружение их составляли мечи и длинные бамбуковые пики с металлическими наконечниками. Держались они осмотрительно и осторожно.
Звуки их шагов замерли в отдалении. Ни Ронин, ни Оками не шелохнулись. Они еще долго стояли неподвижно. Больше всего Ронину хотелось потянуться — тело уже начало затекать. Вода у его ног колыхнулась. Длинная черная змея приподняла голову над землей. В тростниках гудела мошкара, кружившая над зеркальной поверхностью болота. В небе уже поднималась луна, освещая бледным светом верхушки криптомерий. Неуверенно квакнула лягушка, потом еще одна, и еще.
В конце концов они все-таки рискнули пошевелиться и выглянули из-за клена. Прямо перед ними виднелась синяя арка, вход в Ханеду. Густая листва деревьев рассеивала свет от огней замка.
Стараясь не выходить из тростников, они начали осторожно забирать влево, чтобы приблизиться к замку сбоку. При этом они тщательно избегали смотреть на луну и на стоячую воду болота, чтобы не выдать себя отблесками на белках глаз.
Неподалеку уже показались первые криптомерии, под сенью которых ночная тьма была чернее погребального савана.
Неожиданно замолчали лягушки. Ронин с Оками застыли, припав к земле. Ронин положил подбородок на рукоять кинжала. Он вгляделся во мрак между деревьями, но не заметил ничего подозрительного. Никакого движения. Все тихо. Затаившись, они выжидали; пот выступил у них над губами, на лбу. Откуда-то из-за болота донесся крик цапли.
По сигналу Оками они нырнули в тень первых криптомерий.
Здесь свет от замковых фонарей уже достаточно отчетливо просматривался сквозь листву. Скрючившись за стволом дерева, они замерли на мгновение и уже собирались продолжить движение, как вдруг услышали негромкий, но явственный звук треснувшей на земле ветки.
Оками знаком велел Ронину двигаться вправо; сам же исчез во тьме. Ронин выставил перед собой кинжал — острием вперед.
Уловив впереди движение и разглядев человека, осматривавшего заросли, Ронин стремительно и бесшумно подался к нему. Его тело и рука действовали как единое целое. Блеснул короткий клинок, метнувшись по короткой дуге в бок человеку и пронзив ему легкое. Человек не издал ни звука. Подхватив падающее тело, Ронин отволок его в кусты и снова двинулся наискосок вперед, к замку. Навстречу Оками.
Перед ним прошли двое. Он дал им уйти, потому что не был уверен, что успеет уложить их обоих, прежде чем хоть один вскрикнет. Сейчас тишина имела первостепенное значение.
Над головой послышалось потрескивание. В кроне криптомерии, среди переплетения ветвей, зашебуршились летучие мыши. Ронин начал уже разворот, готовясь нанести удар левым локтем, но тут на него кто-то прыгнул. Сильные руки схватили его за горло, вжимая большие пальцы в гортань. Ронин ударил нападавшего в бок, под мышкой. Послышался сдавленный стон, но хватка не ослабла. Они упали на землю. Ронин просунул сведенные вместе руки между руками противника, основанием ладони двинул ему по носу и тут же нанес удар с другой стороны. Хрустнул раздробленный хрящ, из разрыва на коже хлынула кровь. Но пальцы напавшего продолжали сдавливать Ронину горло, и тот начал задыхаться.
Но теперь он оказался сверху — пусть всего лишь на мгновение, но ему хватило и этого. Резким движением он вонзил противнику в солнечное сплетение прижатые друг к другу пальцы правой руки, пропоровшие кожу и плоть, и рванул руку вверх. Нападавший испустил дух, не успев даже рта раскрыть.
Откатившись в сторону, Ронин поднялся и направился дальше. Вскоре он наткнулся на Оками, стоявшего над еще теплым трупом. Уже вместе они направились к замку.
Высокие каменные стены. Слишком высокие. Они скорчились в их густой тени.
— Вдвоем нам туда не перебраться, — прошептал Ронин.
— Это верно, но если вы прыгнете с моих плеч, то, пожалуй, достанете до верха.
Ронин хотел что-то сказать, но Оками ему не дал.
— Другого способа нет.
Спрыгнув на землю, он бесшумно скользнул в направлении главного здания замка. Путь казался свободным, но Ронин все-таки предпочитал держаться в непроглядной тени шелестящих на ночном ветру деревьев. Уже возле здания он на мгновение замешкался, а потом сжался, как пружина, и с места допрыгнул до толстой ветки. Повиснув на ней на руках, он начал раскачиваться, чтобы набрать инерцию. Извернувшись, Ронин поджал колени к груди и уселся на ветку. Тщательно выбирая путь, он добрался на ощупь до верхних ветвей криптомерии и осторожно перелез на покрытую черепицей крышу.
Он прополз несколько метров по наклонной крыше до ближайшего окна под свесом, лег на живот и насколько возможно ближе подобрался к окну. Какое-то время он вообще не шевелился, прислушиваясь. Над головой хлопали крылья летучих мышей. Изнутри не доносилось ни звука. Свет там не горел.
Свесившись с крыши, Ронин влез в окно и беззвучно забрался внутрь.
Он оказался в скудно обставленной комнате. Темное дерево. Татами на полу. Зыбкий луч лунного света освещал ширму, разрисованную в бледно-зеленых и коричневых тонах: две женщины в халатах с развернутыми веерами. Белые лица, замысловатые прически. За ширмой не было ничего, только низенький стул с перекинутым через спинку рулоном перламутрового шелка.
Ронин бесшумно пробрался к деревянной двери, прислушался, приложив к ней ухо, а потом очень медленно приоткрыл ее. Показался кусок коридора, освещенного тростниковыми факелами. Почти напротив дверного проема виднелись резные деревянные перила.