– А я уверен, что не будет.
Роза понимала, что он прав, и ненавидела себя за то, что признавала это, а заодно ненавидела мужа за его правоту.
Неужели Лиана действительно подстроила их встречу специально? Конечно, Роза ощущала себя виноватой. Она ушла от Аарона, даже не попрощавшись. Но одновременно в сердце Розы кипел гнев. Она не любила чувствовать себя загнанной в ловушку. Это напоминало ей ее детство. Однако ненависти к Аарону в ее душе не было.
– Почему ты так спокоен?
– Вовсе нет, – ответил он ровным голосом. – Но я знаю свою мать. И полагаю, что эта схема, вероятно, тщательно ею продумана. Как и наша первая встреча. Или ты уже забыла? Ты тоже убежала от воспоминаний, Роза?
Она не ответила. Да и что можно было на это ответить? Роза не могла признаться мужу, что это был вовсе не побег, а попытка спасти его от стресса и волнений о том, кто боится потерять здоровье – душевное и физическое. Роза сама провела долгие годы, ухаживая за таким человеком.
«Я спасла Аарона, – подумала она. – Спасла от необходимости заботиться обо мне. Иначе это бы сломало его».
Поэтому она ушла и попыталась жить дальше, но воспоминания не отпускали ее. Они всегда были с ней. Вот и сейчас вспомнилось прошлое…
– Отлично! – громко произнесла Роза. – Значит, здесь никого нет.
Она ничего не понимала. Мать сказала ей, что сегодня состоится рождественский бал для больных раком, и попросила Розу сопровождать ее.
Конечно, Роза согласилась. Ее отца в тот день не было в Кейптауне, хотя, даже будь он дома, вряд ли согласился бы сопровождать жену.
Зал был украшен так, будто в нем и в самом деле собирались дать бал. Под потолком висела огромная хрустальная люстра, от нее в стороны, к стенам, расходились белые полосы ткани. Но все пространство освещал лишь мягкий свет гирлянд лампочек на рождественских елках, стоящих по углам.
В конце комнаты, рядом с самой большой рождественской елкой, которую когда-либо видела Роза, располагался лишь один стол. На нем обнаружилось ведерко с шампанским и блюда с канапе и десертами.
– Я пришла слишком рано? – снова громко спросила Роза, но, как и в первый раз, не получила ответа.
Она повернулась, чтобы попытаться найти кого-то, кто мог бы объяснить, что происходит. Едва Роза шагнула к двери, как та открылась, и в зал вошел юноша.
– Кто ты? – выпалила она.
Он поднял бровь.
– Аарон Спенсер. А кто ты?
– Роза Лэнг. – Она сглотнула, внезапно ощутив, что воздух вокруг нее словно наэлектризовался. – Я пришла на рождественский бал…
– Я тоже. – Он обвел глазами зал. – Или мы действительно рано, или…
– Или наши матери решили сыграть с нами в игру, – сказала она, наконец сообразив, что перед ней – сын Лианы Спенсер.
Роза встречалась с этой женщиной всего несколько раз во время групповых сеансов химиотерапии, которые посещала ее мать. Лиана просто очаровала Розу. Не только неистощимой энергией, но и тем, что изо всех сил старалась поддержать мать Розы, несмотря на то что сама тоже проходила химиотерапию.
Лиана заявила, что хочет познакомить Розу со своим сыном, и Виолетта тоже уговаривала дочь согласиться на эту встречу. Теперь понятно, почему Лиана прислала Розе для этого бала платье и машину с шофером. А увидев Аарона, Роза пожалела, что так долго сопротивлялась их знакомству…
– Думаю, без моей матери тут не обошлось. Это она нас тут свела, – мрачно произнес Аарон.
– Эта шутка слишком далеко зашла.
– Мама спец по таким шуткам.
– Правда? – Роза наклонила голову к плечу и предложила: – Может, выпьем по бокалу шампанского, и ты мне все расскажешь?
Глаза Аарона изучали ее лицо, казалось, целую вечность. Наконец его губы изогнулись в улыбке, выражение лица потеплело. Внутри у Розы все перевернулось, и она подумала, что, может быть, муж тоже к ней по-прежнему неравнодушен…
– Я помню, – тихо сказала Роза, – рождественский бал для больных раком. Точнее, это мы так думали. Наши мамы просили нас их сопровождать, но сказали, что встретят нас уже в больнице. А оказалось, что это никакой не бал, а вечеринка на двоих, которую они организовали, чтобы нас познакомить.
На лице Розы отражалась нежность, которая не вязалась с образом женщины, ушедшей от Аарона четыре месяца назад. Впрочем, скорее всего, это чувство она испытывала при воспоминании о матери, которая умерла через год после памятного «бала».
Аарон сжал челюсти. Эмоции Розы еще могли бы ввести его в заблуждение, но ее действия – нет. Она бросила его, не сказав ни единого слова, даже не позвонив и не оставив записки. Однажды он пришел домой с работы и обнаружил, что вся одежда Розы пропала. Больше она ничего не взяла, и ему пришлось жить дальше одному в доме, который они построили вместе.