— Ты уверен, Джейк, — сказал я, — что у тебя нет… ну, нет обиды на какие-то мои поступки, которыми я мог тебя предать, солгать тебе или унизить тебя?
— Ты не можешь меня унизить, Люк; разум человеческий должен быть выше эмоций. — Он смотрел в свой блокнот и писал. — Расскажи мне о Человеке Жребия.
Сидя в кровати, я удобно откинулся на четыре подушки, которые сложил в кучу за собой, и приготовился рассказать Джейку все, что я знал сам.
— Это правда удивительно, Джейк. Я увидел в себе эмоции, о существовании которых никогда не подозревал. — Я помолчал. — Думаю, я натолкнулся на что-то важное, что-то, что психотерапия ищет столетиями. Арлин сказала тебе, что у меня есть маленькая группа учеников дайс-терапии. Есть и другие доктора, которые тоже пробуют этим заниматься. Ладно, лучше я расскажу тебе всю теорию и историю…
— Я должен аплодировать?
Где-то за полчаса я с большим достоинством, похвалами и подробностями резюмировал теорию и практику Человека Жребия. Мне казалось, многое из того, что я должен был сказать, было весьма забавным, но Джейк ни разу не улыбнулся — разве что профессионально, чтобы придать мне уверенности продолжать.
Наконец я подвел итог:
— И потому все мои странности, непоследовательности, абсурдные поступки и срывы последнего года были логическим следствием высоко оригинального, но также и высоко рационального подхода к жизни, свободе и стремлению к счастью.
Наступила тишина.
— Я отдаю себе отчет, что, создавая теорию Жребия, я делал вещи, которые причиняли страдания другим, равно как и мне самому, но поскольку всё это было необходимо, чтобы привести меня в мое нынешнее духовное состояние, это можно оправдать.
Опять повисла тишина, пока Джейк наконец не поднял голову.
— Ну? — спросил я. Скрестив руки на груди, я с невероятным напряжением ждал оценку Джейка, оценку моей теории и моей жизни.
— И? — сказал он.
— И? — ответил я. — Почему бы и нет? Я… разве я не развиваю грань человека, который слишком долго находился в плену личности?
— Ты только что в мельчайших подробностях описал мне классические симптомы шизофрении: множественные «я», отчужденность, эйфория — депрессия… Прикажешь мне аплодировать?
— Но шизофреник становится расщепленным и множественным против своей воли; он страстно желает единства. Я сознательно развил шизофрению.
— Ты показываешь полную неспособность устанавливать личный контакт с кем бы то ни было.
— Но если Жребий скажет мне это сделать, я смогу.
— Если это можно включить и выключить, это ненормальная человеческая связь. — Он смотрел на меня спокойно и без выражения, тогда как я начинал волноваться.
— Да откуда ты знаешь, что нормальная, не поддающаяся контролю человеческая связь предпочтительней, чем моя, которую можно включить-выключить по заказу?
Он не ответил. Помолчав, он сказал:
— Это Жребий велел тебе рассказать мне?
— Он велел это Арлин.
— И он велел вам обоим вставить некоторую ложь?
— Нет, это был наш личный вклад.
— Жребий губит твою карьеру.
— Полагаю, что да.
— Он разрушил твой брак.
— Естественно.
— Из-за него ни я, ни кто другой впредь не сможет верить в то, что ты говоришь или делаешь.
— Верно.
— Из-за него всё, что бы ты ни начинал, по прихоти Жребия может быть прекращено как раз в момент осуществления.
— Да.
— Включая исследования Человека Жребия.
— Ах, Джейк, ты отлично всё понимаешь.
— Думаю, да.
— Почему бы тебе тоже не попробовать? — тепло спросил я.
— Это возможно.
— Мы могли бы стать Динамичным Дайс-дуэтом, неся мечты и разрушение миру современного человека, замученного шаблонами.
— Да, это интересно.
— Из всех, кого я знаю, ты практически единственный, кто достаточно умен, чтобы понять, что же на самом деле такое Человек Жребия.
— Думаю, да.
— Ну?
— Я должен обдумать это, Люк. Это серьезный шаг.
— Конечно, я понимаю.
— Это, должно быть, из-за Эдипова комплекса; твой чертов отец.
— Шш… что?
— Те времена, когда вы были втроем и твоя мать…
— Джейк! О чем ты? — громко и с раздражением спросил я. — Я только что раскрыл тебе новую, самую творческую систему жизни в истории человека, а ты заводишь эту старую фрейдистскую шарманку.