Выбрать главу

71

— Это девочка, — сказал потрясенный Джейк, улыбаясь.

— Я знаю, Джейк. Мои поздравления.

— Эдгарина, — продолжил он. — Эдгарина Экштейн. — Он поднял на меня взгляд. — Кто ее так назвал?

— Не задавай глупых вопросов. Дитя здорово, Арлин здорова, я здоров, — вот что важно.

— Ты прав, — сказал он. — Но дочери тоже восстают против своих матерей?

— А вот и она, — сказал я.

Две медсестры провезли Арлин на каталке по коридору мимо нас в палату, и после того, как она снова устроилась в кровати, ей дали подержать ребенка. Мы с Джейком благосклонно наблюдали за ними. Младенец немного поерзал и пошипел, но был немногословен.

— Как всё прошло, Арлин? — спросил я.

— Очень быстро, — сказала она, с восторженной улыбкой прижав ребенка к набухшим грудям. Она смотрела на свое дитя и улыбалась, улыбалась, улыбалась.

— Разве она не похожа на Элеонор Рузвельт, когда та была малюткой? — сказала она.

Мы с Джейком посмотрели и, думаю, оба пришли к выводу, что, может, так оно и есть.

— У Эдгарины есть достоинство, — сказал я.

— Она рождена для величия, — сказала Арлин, целуя ребенка в макушку. — Волей Жребия.

— Или для ничтожества, — сказал я. — Ты же не хочешь навязывать ей какие-то стереотипы, Арлин?

— За тем исключением, что она будет обязательно бросать Жребий по поводу всего, что она делает, я планирую дать ей полнейшую свободу.

— О Господи-Господи, — сказал Джейк.

— Выше нос, Джейк, — сказал я, обняв его. — Разве ты не понимаешь, что, как ученый, ты первым получаешь доступ к чему-то, имеющему исключительную важность для науки?

— Может быть, — сказал он.

— Кем бы ни сделалась Эдгарина под властью Арлин, это имеет значение для науки. Станет л и она гением или психотиком, всё равно это будет нечто новое.

Джейк немного воспрял духом.

— Полагаю, ты прав, — сказал он.

— Это может стать твоим величайшим исследованием частного случая после «Случая шестигранного человека».

Джейк поднял на меня взгляд и просиял.

— Возможно, мне стоит еще поэкспериментировать с дайс-жизнью, — сказал он.

— Без сомнения, тебе понадобится название, — продолжил я.

— Ты просто обязан, — набросилась на Джейка Арлин. — Любой отец Эдгарины Экштейн должен быть человеком, живущим полноценной дайс-жизнъю, или я откажусь от него и не буду ему доверять.

Джейк вздохнул.

— Это не понадобится, детка, — сказал он.

— «Случай случайного воспитания», — предложил я. — Или, может быть, «Кубики с пеленок».

Джейк медленно покачал головой и зло покосился на меня.

— И не пытайся, Люк. Тебе недостает глубины. Название уже есть: «Случай ребенка прихоти». — Он вздохнул. — Наверное, на книгу потребуется чуть больше времени.

72

Ослепительное солнце согрело и смягчило гору моей плоти. Я глубже зарылся в горячий песок, ощущая лучи на своей коже как ласки дальнего действия. Линда лежала рядом со мной, одетая в бикини и блистающая красотой. Ее восхитительные груди под полоской ткани, которая теоретически была лифчиком, дышали, глядя в небо, то увеличиваясь, то уменьшаясь, как два плода в биологическом фильме о процессе роста, снятом ускоренной съемкой. Она читала «Пармскую обитель» Стендаля, мы говорили о групповой дайс-терапии, но последние пятнадцать минут лежали молча, наслаждаясь одиночеством бескрайнего пляжа на Багамах и жаркими любовными прикосновениями солнца. В Нью-Йорке был февраль, но здесь стояло лето.

— Чего ты на самом деле хочешь, Люк? — вдруг спросила Линда. По кляксе в уголке моих полузакрытых глаз я сделал вывод, что она либо села, либо приподнялась на локте.

— Хочу? — сказал я, размышляя. Ритмичные удары прибоя в тридцати ярдах очень тянули меня поплавать, но мы вышли из воды всего пятнадцать минут назад и только обсохли.

— Всё, наверное, — наконец сказал я. — Быть всеми и делать всё.

Она отбросила волосы с лица и сказала:

— Скромно.

— Наверное.

В мое ограниченное поле зрения влетела чайка и тотчас унеслась из него.

— Какой-то ты тихий сегодня. Очередное решение Жребия?

— Я просто всё время сонный.

— Ни хрена. Это решение Жребия?

— Какая разница?

Она, определенно, сидела, раздвинув ноги и откинувшись назад, опираясь на руки.

— Я иногда не понимаю, чего хочешь ты, не Жребий

— Кто такой я?

— Это я и хочу знать.