Выбрать главу

Я сел, щурясь и глядя на океан мимо холмика песка передо мной. Без очков обнаруживалась только загоревшая расплывчатость и голубая расплывчатость.

— Но разве ты не понимаешь, — сказал я. — Знать «меня» в этом смысле — значит ограничивать меня, бетонируя в нечто окаменевшее и предсказуемое.

— Дайс-дерьмо! Я просто хочу знать такого тебя, который мягок и предсказуем. Как я могу радоваться тому, что мы вместе, если я знаю, что ты в любой момент можешь — оп! — исчезнуть из-за какого-то случайного падения кубика?

Я вздохнул и опять опустился на локти.

— Если бы я был здоровым, нормальным невротичным любовником, моя любовь в любой момент могла бы точно таким же случайным образом испариться.

— Но тогда я могла бы почувствовать, что к этому идет; я могла бы бросить тебя первой. — Она улыбнулась.

Я резко сел.

— Всё может испариться в любой момент. Всё! — сказал я с неожиданной горячностью. — Ты, я, самая твердокаменная личность со времен Кэлвина Кулиджа: смерть, разрушение, отчаяние могут нанести удар. Жить, допуская иное, — это безумие.

— Но Люк, — сказала она, кладя теплую руку мне на плечо. — Жизнь будет идти более или менее одинаково, и мы тоже. Если…

— Никогда!

Она ничего не сказала. Ее рука мягко скользнула с моего плеча на затылок и гладила мои волосы. Через несколько секунд я сказал тихо:

— Я люблю тебя, Линда. И «я», которое любит тебя, всегда будет тебя любить. Нет ничего важнее этого.

— Но сколько продлится это «я»?

— Оно будет длиться всегда, — сказал я.

Ее рука замерла.

— Всегда? — сказала она очень тихо.

— Всегда. Может, даже дольше. — Я повернулся на бок, взял ее руку и поцеловал ладонь. Я посмотрел ей в глаза с игривой улыбкой.

Серьезно вглядываясь в меня, она сказала:

— Но это «я», которое любит меня, может заменить другое, нелюбящее «я», которое навсегда загонит его в подполье и лишит возможности выражать себя?

Я кивнул, продолжая улыбаться:

— «Я», которое любит тебя, захочет устроить всё так, чтобы вся моя оставшаяся жизнь была неизменной — чтобы оно могло гарантированно и непрерывно реализоваться. Но это будет означать постоянное зарывание в землю большинства других «я».

— Не важно, есть у тебя эго или нет, существуют естественные желания и навязанные действия. Забраться на меня и трахнуть будет естественным действием; следовать воле Жребия и стать на колени в песок, чтобы подрочить, — нет.

Я неуклюже стал на колени на песок и начал спускать плавки.

— О Боже, — сказала Линда. — Я слишком много болтаю.

Но я улыбнулся и подтянул плавки.

— Ты права, — сказал я, пододвинулся и естественным образом положил голову на ее теплое мягкое бедро.

— Так какие у тебя естественные желания? Чего ты в самом деле хочешь?

Молчание.

— Я хочу быть с тобой. Я хочу солнца. Любви, ласк, поцелуев. [Пауза.] Воды. Хороших книг. Возможности вести дайс-жизнъ с другими людьми.

— Но чьих поцелуев, чьих ласк?

— Твоих, — ответил я, щурясь на солнце. — Терри, Арлин, Лил, Грега. Других. Женщин, которых я встречаю на улице.

Она не отвечала.

— Хорошей музыки, возможности писать, — продолжил я. — Хороший фильм время от времени, море.

— Я подумала… Ха! Уж насколько я не была романтичной, тебе и до этого далеко, да?

— Не этому конкретному «я».

— Тем не менее ты очень меня любишь, — сказала она.

Я поднял взгляд и обнаружил, что она мне улыбается.

— Я люблю тебя, — сказал я, глядя ей в глаза.

Мы смотрели друг другу в глаза дольше минуты, проникновенно и тепло.

Потом она сказала ласково:

— Да пошел ты.

Мы смотрели, как чайка кружится и падает вниз, и Линда начала что-то спрашивать, но остановилась. Я повернул голову и прижался ртом к внутренней стороне ее бедра. Оно было горячим и соленым.

Она вздохнула и оттолкнула мою голову.

— Тогда не раздвигай ноги, — сказал я.

— Я хочу раздвигать ноги.

— Ладно, — сказал я, и зарылся головой между ними, и всосал крепкий горячий изгиб другого бедра. Я заработал средней силы толчок в голову, но теперь я одной рукой обнимал ее и держался крепко.

Ее пальцы успокоились у меня в волосах, и она сказала:

— Некоторые вещи хороши естественным образом, а другие нет.

— М-м-м-м-м, — сказал я.

— Дайс-жизиь временами уводит нас от того, что естественным образом хорошо.

— М-м-м-м-м-м.

— Думаю, это очень плохо.

Я оторвал свой рот от ее бедра и приподнялся на локте.