В нашей структурированной анархии [пишет Файнман] власть возлагается на терапевтов (которых в большинстве Центров называют арбитрами) и на полицейских, кем бы они ни были. Есть правила (никакого оружия, никакого насилия, никаких ролей или действий, неуместных в конкретной комнате, где вы играете роль, и т. д.), и если правила нарушаются, «полицейский» отведет вас к «арбитру», чтобы определить, нужно ли посадить вас в «тюрьму». Примерно половина наших «преступников» — это люди, которые продолжают настаивать, что являются только одним реальным человеком и хотят уйти домой. Поскольку такое исполнение роли во многих рабочих и игровых комнатах неуместно, они должны быть приговорены к тюремному заключению и к каторге дайс-терапии — пока не смогут функционировать в множественности более эффективно. Другая половина наших преступников — это ученики, которые должны играть свои роли нарушителей закона, даже если законы, которые они нарушают, — это странные законы наших Дайс-Центров.
[Вступив в структурированную анархию, ученик, вооруженный личной парой особых, отличных от других кубиков, переходит из комнаты в комнату, из роли в роль, с работы на работу: с коктейльной вечеринки в комнату творчества, с оргии в «Яме» в комнату Бога, из сумасшедшего дома в комнату любви, из французского ресторанчика на работу в прачечной, из роли тюремщика в мужчину-проститутку или в роль Президента Соединенных Штатов и так далее по прихоти его воображения и Жребия.]
Несмотря на свою заслуженную славу, «Яма» используется учениками главным образом в их первые десять дней пребывания в Центре. Она полезна для людей с глубоко сдерживаемыми сексуальными желаниями и действиями; кромешная тьма и анонимность позволяют сдерживающему себя ученику следовать решениям Жребия, которым он никогда иначе не последовал бы. Одна женщина, толстая и безобразная, провела в «Яме» три дня подряд, выходя, только чтобы поесть, помыться и сходить в туалет. Стала ли она другой к концу этих трех дней? Ее нельзя было узнать. Вместо прячущей взгляд глыбы с поникшими плечами появилась гордая женщина, она пронзала всех электрическим взглядом и источала сексуальность.
«Яма» также помогает разрушить обычные сдерживания, связанные с сексуальными контактами с представителями своего пола. В совершенно темной комнате зачастую нельзя однозначно понять, кто, что и кому делает, и может случиться так, что человек будет наслаждаться ласками человека того же пола. Таким образом («всё позволено»), в «Яме» человек может волей-неволей стать участником полового акта, который будет сперва ужасать и внушать отвращение, но который, как часто обнаруживает человек, не ужасает и не вызывает отвращения, когда становится понятно, что никто никогда об этом не узнает.
[В «Яме» наши ученики часто узнают, что, говоря бессмертными словами Мильтона из его великого сонета к слепой жене, «не меньше служит тот, кто лежит и ждет[148]».]
Вначале ни в одном из наших ЦЭПСС деньги не были в ходу, но мы вскоре заново убедились, что в нашем обществе деньги как источник нереализованных «я», наверное, еще более фундаментальны, чем секс. Теперь мы условились, что каждый ученик при поступлении получает для игры определенную сумму настоящих денег, сумма выбирается Жребием из шести вариантов, заданных учеником. Он начинает с суммы от нуля до трех тысяч долларов, средняя сумма составляет около пятисот долларов. Когда он уходит из Центра, снова должен бросить Жребий, чтобы выбрать один из тех же шести вариантов, которые задал при поступлении, но теперь этот выбор определит, каков будет его счет за месячное пребывание. Уходя, ученик может забрать с собой все деньги, которые он сэкономил, заработал или украл, за вычетом, конечно же, нашего случайным образом определенного счета…
148
Джон Мильтон, сонет 16: «Не меньше служит тот высокой воле, кто стоит и ждет» (пер. С Я. Маршака). На самом деле речь идет о собственной слепоте Мильтона.