В этот момент мисс Райхман и двое Файнманов ушли выяснять на телестудии и у полиции, что случилось с Райнхартом; после окончания программы прошло уже почти два часа, но от Райнхарта или о нем не поступало никаких известий.
Бессвязную дискуссию продолжили трое оставшихся, говорил в основном Випл. Он жаловался, что Налоговое управление пыталось отказать Фонду ДАЙС-ЖИЗНИ в ранее присвоенном ему безналоговом статусе на тех основаниях, что Религия Жребия не является частью общепринятого континуума религий и что его образовательные программы нацелены на отказ от общепринятого знания, а его научные изыскания часто ссылаются на вымышленный материал и вымышленные исследования. (Здесь Экштейн заметил: «Что ж, никто не совершенен».) И что их некоммерческие Дайс-Центры нельзя считать терапевтическими в каком бы то ни было традиционном смысле, поскольку успешно прошедшие курс ученики, по их собственным утверждениям, часто не адаптированы к обществу и вообще губительны для него. Поскольку миссис Райнхарт и миссис Экштейн не выказали должного интереса к тому, что было сделано Налоговым управлением, Випл заметил, что он удерживал из своего дохода триста тысяч долларов в год, которые частично шли на щедрые взносы в фонд. Он добавил, что в соответствии с последним кассовым отчетом, подготовленным надежным дайс-бухгалтером, которому Жребий разрешил быть точным, невзимание фондом разумной платы за нахождение в Дайс-Центрах, за групповую терапию, за игры со Жребием для детей и за различные публикации привело к чистому убытку в размере более ста тысяч долларов в месяц (Экштейн прокомментировал: «Отменно!»).
[С этого места мы начинаем дословный отчет (гост. ХДжВ за валун.: 17.4.71.7.22.-7.39).]
— [Голос Випла] Рано или поздно мы просто обязаны увеличить свой доход. Вы что, ребята, не понимаете, что другие фирмы по всей стране заколачивают невероятные деньги на футболках для дайс-мальчиков и дайс-девочек, теннисках, запонках, ожерельях, зажимах для галстуков, браслетах, бикини, сережках, булавках для подгузников, бисере любви[167] и конфетах в форме зеленых кубиков? Что производители игральных кубиков увеличили свои продажи в прошлом году в четыре раза?
— Конечно, — сказал Джейк Экштейн. — Где-то год назад я купил сотню акций «Горячих Игрушек Ко., Инк.» по 21/4 и как раз вчера продал их по 68 1/2.
— А мы? — воскликнул Випл. — Другие игры с кубиками продаются вчетверо дороже, чем мы взимаем за наши, при том что, по вашим же словам, они не имеют абсолютно никакого отношения к сути дайс-жизни и приносят миллионы, а мы продаем свои игры ниже себестоимости. Все бары и дискотеки по пять долларов за вход рекламируют девочек, которые делают случайный стриптиз случайным образом, в то время как Содом и Гоморра наших Дайс-Центров практически бесплатны. На кубиках зарабатывают все, кроме нас!
— Тем-то кубики и круты, — сказал Экштейн.
— Мы всё время предлагаем Жребию варианты, которые извлекли бы для нас какую-то прибыль, но Он всё время их отвергает, — сказала миссис Райнхарт.
— Но я не могу дальше покрывать эти убытки.
— Никто тебя и не просит.
— Но Жребий мне всё время велит это делать!
[Смех Экштейна и миссис Райнхарт.]
— Пока что мы единственная религия в мировой истории, которая теряет деньги, — сказал Экштейн. — Не знаю почему, но мне это приятно.
— Послушайте, X. Дж., — сказала миссис Райнхарт. — Деньги, власть. Футболки для мальчиков, бисер любви в виде зеленых кубиков, церковь Жребия — всё, что люди делают с игральными кубиками, — всё это к делу не относится. Дайс-жизнь — это лишь наша игра, цель которой — продвижение множественных игр, наш театр, цель которого — продвижение множественного театра. Прибыль в наши задачи не входит.
— Не строй из себя святую, Лил, — сказал Экштейн. — Если уж мы начинаем гордиться нашей затеей, я за то, чтоб попытаться ограбить публику.