Глава вторая
Про дом, в котором Утя выросла, она знала все. И кто когда здесь спит, и когда здесь едят. И у кого какое настроение. В этом доме у нее были свои укромные уголки, в которых можно было спрятаться, чтобы побыть одной, мягкие диваны, на которых можно сладко спать на спине, запрокинув голову и вытянув лапы. Спать так, как хочется, как удобно.
В этом доме было все, чтобы спокойно прожить жизнь. Но какую жизнь? Я не хотела для Ути такой жизни. Я хотела Уте счастья. Почему Утя должна выбирать: дом или улица? Только потому, что она от нас зависит?
У нее должна быть своя, кошачья жизнь. Не у всех кошек она есть. Сколько таких, которых не выпускают из дому, боясь, что их украдут, или убьют, или они принесут заразу. Эти кошки и не стремятся на улицу. Они не знают другой жизни, кроме той, которую имеют. А как можно хотеть того, чего не знаешь?
Утя часами сидела на форточке и не прыгала вниз. Помнила ли она, как маленькая бегала во дворе? А может быть, просто ей нравилось дышать свежим воздухом?
Может быть, если бы мы не жили на первом этаже, она бы так и провела всю свою жизнь на форточке. Но мы жили на первом этаже, и как-то ловким движением она была выброшена из форточки вниз.
Я испугалась. Разве можно так обращаться с Утей? С таким изнеженным, хрупким существом! И Утя испугалась, она тут же прыгнула обратно на подоконник и снова в форточку. Вот она и дома, и все страхи позади. И ее и мои. Но ощущение чего-то нового, предстоящего осталось.
Проходит несколько дней, и Утя сама прыгает из форточки. А потом и обратно. Тоже сама.
Я не мешаю ей. Я хочу, чтобы у нее была своя жизнь.
Утя становится непослушной. Сначала было просто. Нужно Утю позвать — выйдешь во двор и крикнешь: «Утя!» И Утя приходит. И бежит рядом с вами домой. И даже не через форточку, а через дверь входит.
А вчера она измучила папу. Спряталась за телефонную будку. И начала с ним играть: поймает он ее или нет.
Кошки вообще любят играть. Они играют с бумажкой, привязанной к нитке, с мячиком, с любым клубком… Но в прятки? Да еще так серьезно!
Папа заходит с одной стороны телефонной будки — Утя прячется с другой. Папа хочет ее поймать с другой, но Утя проходит за телефонной будкой и опять оказывается с противоположной стороны. Так папа и не смог поймать Утю. А ему надо было уходить. И он ушел, оставив Утю на улице.
Это было вчера, а сегодня Утя забралась на дерево. Она и раньше забиралась на деревья. Ни с того ни с сего она вдруг прыгала на дерево и, вцепившись в него когтями, замирала. Потом смотрела вниз и спрыгивала. А сегодня она не спрыгнула, а «поскакала» дальше. Именно поскакала. И видно, от высоты она приходила все в больший и больший азарт и остановиться уже не могла.
Мы стояли внизу. Мы кричали:
— Утя! Утя!
Но наш крик, вероятно, только вдохновлял ее. И вот она уже на уровне четвертого этажа. Наконец Утя остановилась, посмотрела вниз и застыла. Да, тут застынешь. Что толку, что мы стоим внизу? Что мы можем сделать?
— Утя, Утя, спускайся!
Но Утя не спускается. Видно, она умеет пока только взбираться.
Хорошо, что дерево растет возле дома. Мы поднимаемся на четвертый этаж и стучим к незнакомым людям. И они открывают окно и вместе с нами начинают звать Утю. И Утя по тонкой ветке идет к нам.
— Утя, иди к бабушке!
Это говорит не бабушка. Это говорит наш знакомый, подражая голосу моей мамы…
Да, так говорит моя мама: «Утя, иди к бабушке». И Утя идет к ней. Правда, не сразу. Сначала она делает вид, будто не понимает, чего от нее хотят. Она отворачивает голову и не смотрит в мамину сторону. «Утя, иди к бабушке!»
И вдруг Утя вскакивает и с криком «мяу» бросается к моей маме на колени. Прижавшись теменем к маминому подбородку, Утя обвивает ее за шею и, перебирая лапками, начинает мурлыкать.
Есть ласковые кошки, которые любят, чтобы их гладили. Все равно кто. Утя не такая. Утю можно погладить, но только тогда, когда она сама этого хочет.
Чужих Утя просто не признает. «Не трогайте ее, она вас цапнет», — предупреждаем мы наших гостей. Но они не верят и гладят Утю. И Утя шевелит хвостом. А потом поднимает голову, и в глазах у нее такое, что тут уже нельзя не поверить. «Что это за кошка!» — возмущаются все…
И вот один знакомый придумал.
— Утя, иди к бабушке! — говорит он тоном моей мамы и похлопывает себя по колену, точь-в-точь как делает это мама.
Утя отворачивается. Но ведь и от «бабушки» она сначала отворачивается. И знакомый продолжает:
— Утя, иди к бабушке.
Утя сидит, жмурится, кажется, она не обращает никакого внимания на то, что ей говорят. И вдруг Утя повернулась. Она смотрит на нас, словно ищет поддержки. Но мы сидим с равнодушными лицами. А знакомый продолжает:
— Утя, иди к бабушке, ну иди, иди…
И Утя, жалобно мяукнув, вскакивает к нему на колени. Обнимает его лапками и начинает мурлыкать.
Мы смеемся. Утя тут же перестает мурлыкать, растерянно смотрит на нас и обиженно прыгает на пол.
Вы думаете, холодильник стоит в квартире, чтобы не портились продукты? Вовсе нет. Он стоит, чтобы греть Утю. Во всяком случае, Утя в этом уверена.
Утя ложится на прорези в холодильнике, откуда идет тепло. Оно окутывает Утино тело, и Утя засыпает. Вот тебе и современная печка в современных квартирах для современных кошек.
Ну, а еще холодильник стоит для того, чтобы кормить Утю. Для этого нужно просто возле него Уте посидеть. Тогда он откроется, не сам, конечно, но это уже мелочь. Но прежде чем «он откроется» (прежде чем вы протянете к нему руку, чтобы его открыть), Утя его погладит. Она поднимется на задние лапы и, встав в полный рост, обнимет холодильник. Словно он живой и сейчас даст ей сырое мясо.
А когда все садятся за стол, Уте ставят стул. Потому что, если ей стул не поставить, она на чужой сядет. Ну не сгонять же ее? Утя любит сидеть со всеми за столом. Вот она сидит, и кажется, что она ест вместе с вами. И суп, и второе, и третье… Что она такой же член семьи, как и вы. И что ей очень приятно, когда все собираются вместе за одним столом.
Утю надо кормить. Кормить хорошо и вовремя. И совсем не потому, что иначе Утя будет голодная. Утя не будет голодная. Она просто поймает птичку. И когда вы придете, то увидите, что весь пол в перьях.
Ну как объяснить Уте, что птичек ловить нехорошо? Ведь когда она ловит мышей, ее еще и поощряют. Как объяснить Уте, что птичка лучше мышки? Что птичек ловить нельзя, а мышей нужно. А никак этого Уте объяснить нельзя, потому что для Ути что мышка, что птичка — все одно. И никакой разницы в них нет, только за одной нужно прыгать вверх, а за другой красться по земле. Вот и вся разница для Ути. И она совершенно права: какое ей дело до того, что птицы людям приносят пользу, что птиц люди любят, а мышей боятся. Что кошки, может, для того и существуют, чтобы избавлять дом от мышей.
Когда Утя была совсем маленькая, в ведро попала мышка. Мышка тоже была маленькая и не могла выбраться из ведра. Тогда мы взяли Утю и посадили в ведро. Утя схватила мышку, выпрыгнула с ней и выпустила ее.
Маленькая Утя не понимала, как это можно есть мышек. А теперь Утя выросла. Она ловит мышей и птичек. И играет с ними.
Зачем она с ними играет? Может, они от этого вкуснее становятся? От страха, от испуга?
Отпустит Утя мышку. Кажется, совсем. Но вот побежала мышка — и Утя хлоп ее лапой! Замерла мышь. И Утя замерла. И вдруг как начала подбрасывать ее. А потом снова отпустила. И снова лапой поймала, и снова подбрасывает. Подбрасывает, ловит, подкидывает. Мышь уже и не пытается бежать. Лежит и не двигается. Но Утя ее лапкой шевелит. Шевелит, гладит, пока мышь не очнется, пока снова сил не накопит, чтобы побежать. И Утя опять ее лапой к полу. И уже когда совсем мышь из сил выбьется, тогда…