Шли третьи сутки. Чапа прямо-таки изводила нашего Котю своими увертками и кокетством, хотя было непонятно, откуда оно у нее, у этой «облезлой крысы»? Так про себя я ругала Чапу.
Оба ничего не ели, и хозяева Чапы, обеспокоенные происходящим, решили навестить свою любимицу. Но каково же было их удивление, когда эта любимица, как только они вошли в комнату, тут же спряталась под кровать.
Николай Николаевич, хозяин Чапы, с уверенным видом человека, который знает, что надо делать в таких случаях, вынул из кармана бутылочку и пощелкал по ней пальцем. «Чапа, Чапа!» — позвал он.
И действительно, Чапа, высунув мордочку, посмотрела на бутылку и подошла к Николаю Николаевичу.
Я не могла про себя не отметить: какие-то совсем другие отношения были у Чапы с хозяином, совсем другие, не похожие на наши отношения с Котей.
Чапа крутилась возле ног Николая Николаевича, а тот все пощелкивал и пощелкивал по бутылочке. У Чапы было тоскливое, покорное выражение «лица». Видно было, что она покорялась чему-то, что всегда ее интересовало и теперь должно было интересовать, но сейчас не интересует и просто из «уважения» к сему предмету (в бутылочке была валерьянка) заставляет крутиться и не уходить.
Увидев все это, хозяева Чапы решили оставить ее еще на два-три дня. И Чапу оставили. Но очевидно, Чапа хорошо поняла, что ей дали лишь небольшую отсрочку: она изгибается как балерина и бегает по квартире еще пуще прежнего.
А Котя уже буквально падает с ног: он больше не в состоянии ни спать, ни есть, ни бегать за Чапой.
Котя вспоминает о нас. Он приходит к моей маме и сразу же засыпает. Чапа не может вынести Котиного беспробудного сна. Она тормошит его, и сонный Котя снова плетется за ней. Тогда вдруг Чапа изгибается и бьет Котю по «лицу», бьет, как обиженная женщина, негодующая на спящего на ходу мужа.
И тут я понимаю: дело, конечно, не в Чапе (надо быть справедливой), которая пусть и облезлая и «неодухотворенная», но нормальная кошка. Дело в моем Коте! Возвращение к своему виду, понимание, что ты кот, приобретение навыков, правил после случившегося в детстве «запечатления на другой вид», происходит медленно, постепенно и сложно. Сначала кот ему прокусил лапу, затем — серая кошечка, которая сидела напротив него часами и что-то внушала ему; и вот теперь — Чапа.
Майнарди пытался спарить лису с собакой. И хотя лисе (это был самец, а потому будем называть его лисом) и нравились собаки, так как он был запечатлен на собак, так что чувствовал себя в некотором роде «собакой» и готов был полюбить собаку, но собака оказалась строптивой и не смогла (по мнению Майнарди) опуститься так низко, чтобы отдать свою любовь лису, который по рангу был ниже ее. А лис действительно оказался рангом ниже: позволял собакам делать с собой что угодно и вел себя не так, как подобает настоящему самцу, которому достойно отдать свою любовь. Такие выводы делает Майнарди. Ему так и не удалось получить потомство от лисицы и собаки.
Ранги, определяющие, кто выше стоит на иерархической лестнице, а кто ниже, играют у некоторых животных большую роль в выборе партнеров.
В случае Коти и Чапы вопрос о рангах, по-видимому, не стоял. И это в данном случае отличает опыт Майнарди от моего. Котя не только не соответствовал идеалу, не только не умел подчинить себе Чапу, не только не был выше ее (по кошачьим понятиям), но был, видно, до того странным в своем поведении, что выходил из ряда тех, которые вообще имеют какие-либо ранги. И все поведение Чапы поэтому было направлено лишь на то, чтобы вывести Котю из состояния наивности, непонимания и детства, на то, чтобы вынуть из Коти одно содержание и вложить другое.
Котя не сопротивлялся, он покорно ходил за Чапой, принимая все ее побои и все ее негодование. Но лучше бы он возмутился, лучше бы обиделся, окрысился, схватил за шею, проявил бы хоть какую-то свою сущность!
Однако Чапа не собака, а Котя не лис, и Чапа добилась: у нее родились котята.
Но только гораздо позже, когда у Коти появилась вторая кошечка (кстати, дочь Чапы от другого брака, и звали ее Чаполита), нам стало ясно, какое значение в жизни Коти имела встреча с этой, казалось бы некрасивой, «неодухотворенной» Чапой, которая не только родила от Коти котят, но далеко продвинула его по пути возвращения к своему виду.
В отличие от своей матери (опытной кошки), Чаполита была невинна. Казалось, роли переменились. Чаполита не только не била Котю, она вела себя так скромно и так грациозно, а Котя относился к ней настолько по-мужски снисходительно строго, что, сравнивая его отношения с Чапой, можно было только удивляться, сколь разными могут быть взаимоотношения между животными и насколько нежной и проникающей в душу друг к другу может быть у них любовь.