— «Спешу сообщить неприятную новость», — цитировал Гарри Альбуса Дамблдора, который прислал вести. — «Ваше отсутствие заметили. Не выдавайте себя до следующего письма», — после этих слов письмо закончилось и через пару секунд рассыпалось пеплом.
— Как могло министерство узнать о нашей пропаже? — озадаченно спросил Рон, отрываясь от газеты.
— Понятия не имею, — Поттер заглянул через плечо друга и встретился взглядом с Амбридж, на лице его показалась гримаса неприязни.
— Значит… Нужно залечь на дно… — пробурчал Сириус вполголоса. — Нужно приказать Кикимеру достать что-то поинтереснее карт, — и после этих слов направился на чердак.
— Как думаете, у них там всё хорошо? — волновалась Гермиона.
— Думаю, да. Пока Дамблдор директор школы — ученикам ничего не угрожает, — успокаивал всех Гарри.
— Надеюсь, — добавил Уизли.
— Что пишут в газете? — брюнет обвел присутствующих взглядом. В ответ Рональд просто протянул другу выпуск Пророка.
Минут через двадцать послышались тяжелые шаги с лестницы. Трио поспешило выбежать на источник шума. Еле спускаясь, Сириус тащил на своих руках старый магловский телевизор. Запнувшись, он чуть не сорвал полотно, закрывающее живую картину его матери. Ох, сколько бы криков было.
— Нашёл! — тяжело дыша, крикнул Бродяга.
— Это что за коробка в его руках? — Рон недоумевающим взглядом смотрел на объект в руках мужчины.
— Телевизор, — тихо шептун Гарри. Дурсли никогда не позволяли ему смотреть телевизор, а уж тем более те каналы, которые бы он сам хотел. Такое счастье выпадало ему лишь в тех случаях, когда злосчастное семейство уезжало куда-то в другой город. А сейчас его крестный держит в руках чудо-ящик, который будет полностью в их распоряжении.
За окном неторопливо поднималось июньское солнышко, рассказывая всем, что наступило лето.
========== План ==========
Время бежало беспощадно, загребая в свои цепкие ручища неделю за неделей, месяц за месяцем. Никаких вестей от Дамблдора не приходило, ни единого письма. Только раз в две недели на полу шумно появлялся телесный патронус Ремуса Люпина, сообщающий о примерном положении дел. «Снейп метнулся на сторону Пожирателей» — в один из дней оповестил всех серебристый волк. Гарри, который и без того ненавидел зельевара, сжимал кулаки и скрипел зубами при каждом упоминании о Северусе, ведь тот оставил не только Хогвартс, но и обманул Дамблдора. Рон каждый день напоминал, что просто мечтает парочку раз ударить мужчину в лицо, которое так любила Гермиона. Сириус же злорадствовал, надеясь, что предателя пытают по нескольку раз на дню за плохое выполнение работы. И только Грейнджер никак не могла смириться с его поступком, она не могла понять и принять это решение. Неужели он струсил? Она пыталась всеми способами оправдать мага, хотя бы для себя, но ничего не удавалось. Когда за столом разговор заходил про эту ситуацию, то Миона просто молчала, смотря в одну точку на обветшалой стене. Так и прошли месяцы лета: в каждодневных обсуждениях крестражей, Снейпа и будущего. Теперь нахождение на Гриммо стало ещё опаснее: Северус знал не только о наличии штаб-квартиры, но ещё и знал как в неё зайти. Августовское солнышко начало заходить за горизонт раньше, чем в начале знойного лета, предупреждая о подкрадывающейся осени. Поиски крестражей не сдвигались с мертвой точки, известно было только то, что медальон Слизерина — то, что нужно искать любой ценой. Поттер и Уизли частенько сидели за столом и проговаривали все возможные моменты развития сценария, чтобы иметь хоть малейший план. Гермиона, изредка поддерживая диалог, вчитывалась в каждую строку желтой прессы, в надежде найти новую информацию.
В волшебном мире был настоящий переполох: тысячи пожирателей вторгались в дома грязнокровок и жестоко расправлялись с семейством. Окровавленные трупы так и оставались лежать на полу, пока их не найдёт кто-либо ещё. Последователи тёмного мага не знали что такое мораль. К детям не было какого-либо сочувствия, и те младенцы, которые только начинали познавать мир, уже уходили со своими родителями. Женщин, способных удовлетворить мужские потребности, забирали с собой, чтобы в темном подвале, между сотнями безумных людей, пустить по кругу хрупкое тельце; либо же несчастных заставляли выполнить все сексуальные прихоти прямо сейчас, на глазах у всех, а после убивали. В этот список входили и те девочки, которые только начинали своё преображение в девушку. Пришли тёмные времена. Маги рвались покинуть свои имения и скрыться подальше от преследователей, что, к сожалению, удавалось единицам. Здания, мосты, дороги приходили в полную негодность. Даже маглы ощущали, что что-то происходит, но кроме ужасающих стихий природы не могли что-либо заметить, а уж тем более понять. Весь мир окутал мрак и сырость. Каждый день происходило нечто ужасное.
Наступали последние недели августа. Вечером домочадцы решили, что сейчас самое время избавиться от всей груды газет, что накопилась за это время. Для них была выделена целая комната, похожая на помещение для хлама. Серые, кое-где отклеенные обои, изящно плетеная паутина у потолка и две большие стопки Ежедневного пророка, покоящиеся на полу в правом углу. Гарри и Рон постарались нагрузить себя как можно больше, чтобы Гермиона не таскала тяжесть, максимум — три или четыре газетки. Девушка в ответ попыталась забрать у друзей ещё экземпляры, дабы облегчить им работу, но те уже стремглав выбежали за дверь. Вздохнув, Миона отправилась за ними. Парни уселись на пол возле камина, небрежно бросив огромные листы бумаги к изящному дивану. Уизли потянулся разжечь огонь магловским способом, просто потому что «так интереснее». Спустя несколько чирков спичек о коробочку, лица всех присутствующих озарил свет огонька, борющегося за свою жизнь и слабо колыхающегося.
— Так много работы, — посмотрел Рон на Пророк; в глазах его мелькало отражение оранжевого пламени. — Нужно было выпить… Как в твой день рождения, да, Гарри? — напоминание колдуна перенесло ребят в те воспоминания.
В тот день, тридцать первого июля, знаменитому волшебнику, остановившему Темного Лорда — Гарри Поттеру исполнялось семнадцать лет. А это значит, что с мальчика снимают надзор. Теперь ему можно было колдовать вне школы, что он и сделал сразу после пробуждения. Открыв глаза, Поттер некоторое время потупил в потолок, совершенно забыв, что сегодня его день. Он бы так и не начал радоваться, если бы в комнату не вломились Рон, Гермиона и Сириус. За ними по воздуху летел бисквитный торт, похожий на снитч. Он парил прямо перед крёстным отцом именинника, семнадцать восковых свечей, чем-то похожих на палочки, которыми колдуют, освещали комнату и лица, оказавшиеся рядом с ними. Оказывается, даже Кикимер постарался в тот день — испёк и украсил это произведение искусства, но скорее просто по приказу, чем по доброте душевной. Создавалось ощущение, что вместе с со всеми в комнату пришла радость и счастье: стены больше не казались такими невыносимыми и тусклыми, даже вой дворовой собаки теперь не казался таким противным. Гарри никогда не праздновал своё день рождение по-настоящему, как все маглы и волшебники. Единственное хорошее, что могло произойти в его день в доме Друслей — семейство могло уехать в город по своим делам. Ни торта, ни многочисленных поздравлений, ни добрых подарков — ничего из этого за свою свою жизнь колдун не получал. Выслушав все искреннее пожелания, Поттер поспешил задуть свечи, как будто те могли исчезнуть, если не обращать на них внимания. А после призвал очки заклинанием. «Что ты загадал?» — смеясь, поинтересовался Рон. В ответ брюнет лишь покачал головой в разные стороны, не желая разглашать свои мечты. Весь день в доме играла весёлая музыка, доносящаяся отовсюду, даже в туалете её было отчетливо слышно. Сириус постарался на славу. Праздничный стол ломился от угощений: острая фасоль, куриные крылышки и ножки, желе из крапивы в форме горного троля, которое оставляло после себя мятное послевкусие, а также ледяные леденцы, до которых нельзя дотрагиваться руками, так как те сразу превращались в холодное облако пара. Гермиона тоже не могла поверить своим глазам, таких яств она не видела даже в Хогвартсе, а блюда домовиков, работающих в замке, было трудно переплюнуть. И только Рон с Сириусом, прожившие всю жизнь в мире волшебства и чародейства, знали на все сто процентов чего можно ожидать от сладких кабачков или жареных черносов. И конечно же в середине стола стояла старая бутылка эльфийского вина, запасённая Блэком ещё в юношеские годы. По потолку летали разноцветные огни, а на стенах левитировали буквы «С Д Н Ё М Р О Ж Д Е Н И Я Г А Р Р И», правда, они иногда путались и получалось ” С Д Н Ё М Г А Ж Д Е Н И Я Р О Р Р И». Это получился самый насыщенный и самый лучший день за все месяцы, проведённые на Гриммо 12. К вечеру все пришли к решению, что сил подняться в спальни у них точно нет и нужно остаться на ночевую прямо тут — в гостинной, на полу. Где сейчас и сидело золотое трио.