На самом деле, подлинная жертва искусства — это простые люди, которые страдают, потому что огромные средства тратятся на само искусство, особенно массовое, а не на подлинные потребности человека.
Едоков хлеба превратить в ангелов, а затем ангелов научить есть хлеб — вот задача современного искусства. Но для этого надо одновременно находиться и на земле, и на небе. На земле человек приучился жить, теперь он штурмует небо. Бедное небо.
В России предатели — только умные?
Люблю одиночество среди книг. Не спрашивая разрешения, можно поговорить с умным человеком, который даже не подозревает о твоём существовании. И он не обидится, когда, подустав, надолго поставишь книгу на полку, а затем подружишься с другим писателем.
Время научилось действовать только в настоящем, откуда оно по спирали технического прогресса поднимается вверх по секундам, минутам, часам, суткам, месяцам, годам или — вниз, по спирали истории, где оно уже не время, а даты. Лишь в настоящем оно подаёт голос: тик-так-тик-так— или светится на электронном табло циферблата. В остальное время оно безмолвно, словно его и нет.
Я вырос, состарился и уже донашиваю этот белый свет. Впору уже примерять тот свет. Но всё никак не могу доносить белый свет. Хотя уже всем понятно, что я умираю. И ко мне стали приходить знакомые люди, прощаться и ждать моей смерти. А я всё не умирал, или, точнее, умирал так долго, что многие ожидающие умерли раньше меня. Собственно, моя смерть их не интересовала, потому что им по наследству от меня ничего не перепадало. Но им хотелось увидеть меня в гробу. Не увидели, не насладились. А я всё не умираю. Вечный смертник. Хорошо так лежать на диване и умирать, а на тебя ходят смотреть, как в театр. Театр одного умирающего актёра.
Человек до смерти меньше, чем после смерти. После смерти человек становится больше. Когда приходишь к такому выводу, то понимаешь, зачем придумана религия и куда она нас ведёт. В живом много лишнего, только в мёртвом подлинный человек. А мы всё страшимся перенаселения этого света, но как борется с перенаселением тот свет? Между тем наша жизнь сильно преувеличена, считают мёртвые, а наша смерть сильно преуменьшена, думают живые. А всё потому, что жизнь — экспромт, а смерть — домашняя заготовка.
Всё в руках Всевышнего. Опасаюсь, что это утверждение сильно устарело. На самом деле, в его руках остаётся всё меньше и меньше бытия, и оно постепенно переходит в руки человечества. Потому что природа для него мастерская, а человек в ней — хозяин и работник. Мы этот тезис взяли на вооружение и не собираемся сворачивать с этого пути. Человечество нового информационного пространства вошло в силовое поле божественного управления и, перехватив инициативу Всевышнего, поставило в базис свой разум, а бытие — в надстройку. Глядя, как умирают маленькие люди, в это трудно поверить, но как только начинаешь рассматривать в полном объёме социальный и технический ход истории, то обнаруживаешь, что человек становится главным организующим ресурсом бытия, в котором он своим отточенным технологиями разумом пытается распороть швы мироздания и, перекроив его, сшить новый, познанный им мир.
Добро и зло — это часть целого и единого. И они возникают одновременно там, где с миром соприкасается человек. Современный человек — прекрасная форма, где в базисе зло, а добро — в надстройке. Надстройке, которая ещё стоит в лесах, строительных лесах из зла. Поэтому только человек откликается на добро и ощущает зло, именно человек замечает их присутствие в мире, но сам же активно множит добро и зло, а затем успешно выдаёт одно за другое. То у него злоба добра торжествует повсюду, то добро злится на весь несправедливый мир.
Странное противоречие: в России среди простого сословия полно предательств, измен, недостойного поведения, а писали в XX веке преимущественно об интеллигенции, на неё возложили всю ответственность за многие исторические ошибки, грехопадения, как будто простой человек ни в чём не повинен. Не потому ли это произошло, что сочинители своих знали лучше всего, а народ как не знали, так и не знают по сей день, сохраняя его в наивной литературно-нравственной чистоте. Но Мечик из «Разгрома» мог быть и токарем, и пекарем, а Клим Самгин возможен в любой среде. Почитаешь книги античности или средневековья — там всякий предатель. В xx веке в России предатели только умные.
Даже человек разумный — глуп!