– К Бельскому поехал договариваться, чтоб выпросить для нас время, – провожая взглядом быстро удаляющегося по коридору Оболенского, выронил Балашов.
– С чего так решил?
– Ну не знаю. Сергей Павлович несколько раз упоминал. Говорил, у них давние приятельские отношения. А как известно, в отличие от Ромодановского, Бельский с Императором на короткой ноге. Думаю, у него получится выторговать для нас пару лишних дней.
Предположения Балашова вернули Бернику самообладание. Он снова смог взять себя в руки и начать трезво мыслить.
По пути в кабинет молодой оперативник прикидывал. Спецы-ищейки уже занимались вопросом. Они подключились сразу и постоянно сканировали инфополе. Еще одна группа мониторила связь, записи камер уличного видеонаблюдения и занималась прочими техническими моментами.
Опросы свидетелей и очевидцев, обыски, баллистические и прочие экспертизы проведены. Не то чтобы в них был особый толк, скорее чистой воды формальность. Главный упор всегда делался на способности ищеек.
Потому что так проще. Так быстрее. Так надежнее.
Далее весь собранный материал вместе с выловленным жульем передавались следователю. А пока они не найдены, расследование и вся тяжесть ответственности висели за Особым отделом.
Войдя в кабинет, Берник обошел стол и плюхнулся в родное кресло. Следом за ним вошли Балашов и парень, которого дал в помощь Ромодановский. Последний настолько кротко держался, что опер почти успел о нем забыть.
– Из того, что сказал Платон Юрьевич, я ничего не понял. Вы стажер? – обратился он к парню.
– Не совсем. Сказали, пока кандидат.
«Один прикомандированный, второй кандидат… Заеб*сь расклады получаются» – мысленно взвыл Берник.
Впрочем, новенький был из спецов. От него хотя бы не нужно было ждать подстав или вариантов подсидеть, что постоянно делал Балашов. Если будет усердствовать, то это молодому оперу только на пользу.
Однако…
При виде с каким потерянным видом держится парень, опер заключил: «усердие» и это самое недоразумение, названное Ромодановским уникумом, – совершенно несовместимые понятия.
В отличие от Берника у Балашова настрой по отношению к новенькому оказался иным. Мужчина оперся задом о свой стол и, скрестив руки на груди, с интересом посмотрел на парня.
– И кто вы у нас? Чем владеете?
Новичок осмотрелся и, не спрашивая разрешения, сел на первый попавшийся стул у стены, прямо напротив будущих коллег.
– Я Матвей. Просто Матвей. Можно на «ты». Так нам будет проще.
Взглянув на Берника, Балашов усмехнулся заявленной простоте парня.
– Как скажешь. Ко мне обращаться: Николай Константинович. Но! Если найдешь этих пид*расов, так и быть, можешь обращаться на «ты» и без отчества.
– Владислав. Тоже можно на «ты», – серьезно произнес Берник. – Платон Юрьевич представил тебя так, будто ты наша последняя надежда. И что в тебе такого особенного?
– Я следопыт… Мистик… Немного провидец, – делая паузы и словно задумываясь над каждым словом, ответил парень.
– Провидец? – хмыкнул Берник. – Ну и что ты видишь, провидец?
– Обычно будущее изменчиво. Есть события, которые случатся неминуемо. Но в основном нужно приложить усилия. В данном случае, если мы будем сидеть и просто разговаривать, мы никого не найдем. Мне нужна исчерпывающая информация. Мне нужны фотографии. Желательно все что есть.
Оба настолько удивились ответу, что едва ли не присвистнули. Они уже поняли, со своими первичными выводами, сильно ошиблись.
Матвей оказался то что надо!
Балашов, на котором официально висело дело по Ситибанку, вмиг вытащил из сейфа папки с документами, коих собралось в изобилии. Вкратце рассказывая об обстоятельствах ограбления, он принялся выкладывать на свой стол все имеющиеся фотографии.
Матвей переставил свой стул к его столу. Судя по виду, парня особо не интересовали устные подробности. Все его внимание приковали фотоснимки. Какие-то он внимательно рассматривал, а какие-то тут же отбрасывал, взглянув на них лишь на секунду.
Балашов знал дело досконально. Он безошибочно определил, что именно привлекало парня. Снимки всяких незначительных свидетелей и очевидцев тот отметал сразу. На студентах общежития, где жили четверо из преступников, Матвей останавливался подольше. Но больше всего привлекли его внимание даже не само место преступления, а снимки соседних домов.
Последними Балашов выложил фотографии Андрея Вагаева и четверых его друзей. По сути, кроме них, личности других причастных, способных помочь расследованию, до сих пор так и не установили. Хуже этого, не было известно даже примерное количество лиц, участвовавших в ограблении.